Маршалы Наполеона
Шрифт:
В то, что империя действительно пала и во Франции восстановлена власть Бурбонов, Даву поверил лишь после того, как из самого Парижа пришло подтверждение удивительных перемен, происшедших у него на родине. 29 апреля 1814 г. оставшиеся в живых 15 тыс. французских солдат гамбургского гарнизона принесли присягу на верность Бурбонам и белому флагу древней монархии[147]. Две недели спустя Даву сдал командование прибывшему из Франции генералу Жерару.
По возвращении домой Даву пришлось оправдываться в своем поведении во время командования гамбургским гарнизоном. Его обвиняли в излишней, даже по меркам военного времени, жестокости, в том, что он приказал открыть огонь по парламентеру 15 апреля, в том, что по его приказу были изъяты деньги из Гамбургского банка, и т. д., и т. п. На все обвинения герцог Ауэрштедтский
Бурбоны «оценивают» это служебное рвение старого солдата с более чем четвертьвековым стажем по-своему: Даву — единственный из маршалов Наполеона, которому отказано в праве присягнуть на верность реставрированной монархии{377}. Герцогу Ауэрштедтскому запрещено являться в Париж, и он уезжает в свое загородное поместье Савиньи-сюр-Орж…
Когда почти год спустя Наполеон, бежавший с острова Эльба, высаживается на юге Франции в бухте Жуан, одна из первых мыслей, которая посещает королевское правительство, — мысль о том, что необходимо немедленно арестовать «железного маршала»{378}. Однако в силу каких-то неизвестных причин (возможно, главная из них — стремительный двадцатидневный марш Наполеона от Жуана к Парижу) Даву не трогают, оставив на свободе этого опасного для древней монархии человека.
С восстановлением империи Наполеон предлагает Даву занять пост военного министра. Луи Николя это предложение не слишком прельщает, и он просит у императора лучше предоставить ему какую-либо должность в действующей армии, тем более, что новая война с новой антифранцузской коалицией неизбежна. Наполеон настаивает на своем: «Я не могу доверить Париж никому, кроме вас», — отвечает он на все возражения Даву{379}. Герцогу Ауэрштедтскому не остается ничего иного, кроме как подчиниться воле властелина. С 20 марта по 8 июля 1815 г. он — военный министр императора. Занимая этот пост, Даву проявляет присущие ему замечательные организаторские способности, буквально из ничего, так как в армии не хватает людей, лошадей, орудий, транспортов, боеприпасов, обмундирования, сформировав к началу июня 1815 г. боеспособную армию в 120 тыс. человек. Одновременно по распоряжению военного министра под ружье призывается еще 250 тыс. французов.
Император поручает Даву осуществлять некоторые меры, которые скорее относятся к компетенции министра полиции или министра внутренних дел. Так, 28 марта 1815 г. по распоряжению Наполеона Даву пишет маршалу Ожеро: «Господин маршал, император не желает вас видеть. Его Величество поручил мне передать вам приказ отправляться в ваши поместья. Дайте мне знать о месте, куда вы удалитесь»{380}.
Вскоре проблема убежища становится актуальной и для самого Даву. После поражения Наполеона в битве при Ватерлоо (18 июня 1815 г.) и вторичного отречения императора по всей Франции прокатывается волна «белого террора». Ее самые знаменитые жертвы: расстрелянный по решению суда пэров маршал Ней и растерзанный толпой роялистских фанатиков в Авиньоне маршал Брюн. Своя доля преследований достается и Даву. Король Людовик XVIII лишает его звания пэра, данного ему «узурпатором» 2 июня 1815 г.; по распоряжению монарха герцога Ауэрштедтского лишают всех денежных пожалований и пенсий и заставляют его отправиться в изгнание в Лувьер.
Но еще до своего отъезда в Лувьер Даву совершает поступок, который, вероятно, более замечателен, чем разгром пруссаков под Ауэрштедтом в 1806 г. или оборона Гамбурга в 1813–1814 гг. Он пишет письмо маршалу Сен-Сиру (военному министру короля), в котором просит его, чтобы все проскрипционные меры правительства против военных, служивших Наполеону во время Ста дней[148], были обращены исключительно против него, «это милость, которую я требую мне оказать, — пишет Даву, — в интересах короля и отечества!»{381}
В течение двух лет Даву живет в Лувьере под надзором полиции. Только в конце августа 1817 г. герцога Ауэрштедтского восстанавливают во всех его правах, 11 февраля король производит Луи Николя в кавалеры ордена Св. Людовика, а 5 марта 1819 г. даже в пэры Франции. Впрочем, с 1819 г. Даву предпочитает, чтобы его именовали князем Экмюльским… «Кажется, что маршал вознамерился окончательно порвать со своим
Однако, если он в самом деле хотел добиться этого, то здесь его подстерегала неудача. Даву остался в истории прежде всего как маршал Наполеона и единственный из его военачальников, который «в полной мере усвоил… концепцию наполеоновских войн»{383}.
«Железный маршал» умер в своем парижском особняке на ул. Сен-Доминик 1 июня 1823 г. от туберкулеза легких. Незадолго перед смертью, как бы подводя своеобразный итог тех пятидесяти трех лет, которые он прожил, «железный маршал» с гордостью заявил: «Я прожил жизнь честного человека; я умираю незапятнанным»{384}. Он был похоронен на кладбище Пер-Лашез, совсем неподалеку от могил Массена и Нея. Ветераны наполеоновских войн, они и после смерти были неразлучны.
Памятник Даву
Глава 4
МАРШАЛ НЕЙ
«Что за человек! Что за солдат! Что за сорвиголова!». Наполеон о Нее
Любое крупное историческое событие и тем более целая эпоха, как правило, не могут обойтись без своего рода «знаковых личностей», встречая имена которых даже непосвященному читателю становится совершенно ясно, о каком времени, собственно, идет речь. Для эпохи Наполеона Первого, времени так называемых Наполеоновских войн, такой личностью (не принимая в расчет, естественно, самого Наполеона), безусловно, является Мишель Ней — маршал Франции, герцог Эльхингенский, князь Московский, которого сам не слишком щедрый на похвалы император однажды назвал «храбрейшим из храбрых».
Мишель Ней родился 10 января 1769 г. в местечке Саррлуи, в семье бочара. Как выразился его биограф Эрик Перрен, намерение обнаружить в семействе Неев знатных предков — не что иное, как совершеннейшая химера{385}. Отец Мишеля Пьер Ней был мелким собственником, владельцем нескольких небольших участков земли, но его главным занятием, приносящим основной доход в семейный бюджет, было ремесло бондаря. Он ловко управлялся с топором, с помощью четырех подмастерьев превращая деревянные доски в бочки. По словам биографа Нея, именно ремесло бочара помогло его семье выжить, сведя концы с концами во время небывало морозной зимы 1785 г., пустившей многих односельчан Пьера по миру{386}.
До того, как заняться бондарным делом и создать семью, Пьер Ней несколько лет прослужил во французской армии. Ему довелось участвовать в Семилетней войне, сражаясь под знаменами Субиза в битве при Росбахе (5 ноября 1757 г.), где франко-имперские войска потерпели сокрушительное поражение от армии самого Фридриха Великого. Человек не робкого десятка, Пьер Ней дослужился в армии до звания сержанта{387}. Выйдя в отставку, он женился на Маргерит Граванинье, ставшей заботливой матерью его троих детей, старший из которых, Жан, родился в 1767 г., а младшая, Маргерит, появилась на свет пять лет спустя. Таким образом, сам Мишель был вторым ребенком в семье. В крестьянских семьях, с их патриархальными устоями и традиционно большим вниманием к старшему сыну и наследнику, Мишель, если и не был обделен родительской заботой, то в любом случае в разряд баловней тоже не попадал.