Маршалы Наполеона
Шрифт:
Тем временем у самого Даву во Франции происходит радостное событие. В марте 1809 г. у него рождается сын, которому в честь императора он дает имя Наполеон{346}.
В начале следующего месяца давно прогнозируемая и давно ожидавшаяся война с Австрией из угрозы стала реальностью. 9 апреля 1809 г. австрийская армия под командованием эрцгерцога Карла вторглась на территорию союзной Франции Баварии.
В кампании 1809 г. австрийское командование предполагало начать боевые действия «разгромом Даву, стоявшего в районе Вюрцбурга, после чего намечался разгром прибывающих на театр военных действий французских войск по частям»{347}. Этот совершенно наполеоновский план кампании, выработанный австрийским генеральным штабом, стал возможен потому, что самого Наполеона
Превосходный штабной офицер, но бездарный командующий маршал Бертье на ответственном посту, доверенном ему императором, наделал массу ошибок, которыми и поспешил воспользоваться эрцгерцог Карл. Пожалуй, главным просчетом, допущенным Бертье, было то, что, пытаясь перекрыть все возможные пути наступления противника, он разбросал все имевшиеся в наличии силы (около 170 тыс. чел.) на значительной территории между Рейном и Эльбой. В результате в каждом отдельном пункте французы неизбежно были во много раз слабее неприятеля, собравшего все свои силы в единый кулак. Особенно опасным оказалось положение корпуса Даву, находившегося в сорока милях к северу от всех остальных частей и соединений Великой армии. Сам герцог Ауэрштедтский, кстати, сразу же совершенно правильно оценил сложившуюся ситуацию и высказал, не особенно заботясь о деликатности выражений, свои претензии к Бертье. Вместо того, чтобы признать правоту Даву, князь Невшательский пришел в страшное негодование, смертельно оскорбившись нелестными высказываниями «железного маршала» в свой адрес{349}.
Неизвестно, чем бы закончилась ссора Бертье и Даву и, самое главное, каковы были бы последствия непродуманных приказов князя Невшательского, не появись Наполеон уже 18 апреля в Ингольштадте, в непосредственной близости от разворачивающихся боевых действий. Положение дел было немедленно исправлено. В соответствии с приказом императора корпус Даву отступает к Абенсбергу. Отступление это происходит в чрезвычайно сложных условиях: буквально по пятам за корпусом Даву движется 80 тыс. австрийцев во главе с самим эрцгерцогом Карлом. От верного разгрома герцога Ауэрштедтского спасает стойкость, проявленная его собственными войсками, недостаточная решительность австрийского командующего и, наконец, очень кстати разразившаяся весенняя гроза, помешавшая австрийцам атаковать корпус Даву прямо на марше.
Бертье
В течение двух дней подряд (20 и 21 апреля) войска герцога Ауэрштедтского сдерживают главные австрийские силы близ Экмюля, дав тем самым Наполеону время перебросить туда подкрепления, создав значительный численный перевес над австрийцами. В итоге, 22 апреля 1809 г., из наступающей стороны превратившаяся в сторону обороняющуюся, австрийская армия потерпела поражение и была вынуждена отступить, потеряв около 10 000 человек. Отметив заслуги Даву в сражении 20–22 апреля 1809 г., Наполеон жалует ему новое отличие — титул князя Экмюльского.
Герб маршала Даву,
герцога Ауэрштедтского, князя Экмюльского
В последовавшем ровно через месяц сражении при Асперне-Эслинге части под командованием Даву не принимают непосредственного участия. Тем не менее во многом благодаря действиям «железного маршала» Наполеону удается избежать полной катастрофы. Даву организует из лодок небольшую флотилию, с помощью которой император перебрасывает необходимые боеприпасы и обмундирование своим войскам, попавшим в трудное положение на левом берегу Дуная.
В канун битвы при Ваграме
Луи Николя блестяще справился с порученным ему заданием. Как и прежде, 3-й корпус сражается упорно и жестко; как и прежде, его командира видят на самых опасных участках боя. Под князем Экмюльским убита лошадь, ему самому угрожает опасность, но на второй день сражения при Ваграме (6 июля), после сокрушительной атаки Макдональда в центре и успешного наступления 3-го корпуса на правом фланге, признав свое поражение, австрийцы оставляют поле боя. Впрочем, в отличие от большинства прежних сражений с австрийцами, при Ваграме Наполеону не удается добиться разгрома противника. Как писал один француз — участник битвы 5–6 июля, «битва при Ваграме не имела ощутимых… последствий: это значит, — пояснил он, — что мы не захватили таких огромных трофеев, как при Ульме, Йене и Ратисбоне; почти не было пленных; от австрийцев нам досталось всего 9 пушек, в то время как мы сами лишились четырнадцати. Когда об этом доложили императору, он ответил, сохраняя величайшее спокойствие: «Четырнадцать минус девять равняется пяти»{350}.
По мнению одного из биографов Даву, «битва при Ваграме… восстановила его (Наполеона) военное господство в Центральной Европе и… вынудила австрийского императора сесть за стол переговоров…»{351}. С этим мнением, конечно, можно согласиться, но с определенными оговорками. Во-первых, военное превосходство Франции в Европе было далеко не бесспорным. Как раз это и продемонстрировал Ваграм. Во-вторых, хотя перемирие с австрийцами было заключено уже через неделю после битвы 5–6 июля, мирный договор с Австрией был подписан лишь 14 октября 1809 г.
Битва при Ваграме, кроме всего прочего, имела еще одно последствие. Дело в том, что во время этого сражения был тяжело ранен один из дивизионных генералов корпуса — Даву — Шарль Этьен Сезар Гюден. Луи Николя высоко ценил Подена как испытанного в сражениях воина и глубоко порядочного человека. Когда император направил на смену Гюдену в 3-й корпус генерала Пюто, Даву буквально набросился на него с оскорблениями: «Итак, сударь, вы один из тех, которые считают себя способными заменить генерала Гюдена, и неужели вы в самом деле думаете, что способны на это! Прежде чем я отрешу от командования этого героического генерала, по меньшей мере двадцать раз водившего свою отважную дивизию к победе, я сломаю свой маршальский жезл»{352}.
После войны с Австрией 1809 г. князь Экмюльский командует 70-тысячной оккупационной французской армией в Германии. В его компетенцию входит неукоснительное проведение в жизнь континентальной блокады и строгий надзор за всем тем, что происходит на территории униженной, низведенной Наполеоном до ничтожества Пруссии. Даву глубоко и искренне презирает пруссаков. В этом он совершенно согласен с императором, как-то раз нелестно заметившим по поводу пруссаков: «У них много чего в штанах и мало чего под шляпами». Все самые суровые меры в отношении немцев, декретированные Наполеоном, находят в герцоге Ауэрштедтском и князе Экмюльском строгого и безжалостного исполнителя. Бегство рекрутов из немецких (союзнических) частей, входивших в состав германской армии под командованием Даву в 1810–1811 гг., приобретает настолько массовый характер, что с марта 1811 г. вокруг расположения германских контингентов по приказу «железного маршала» в ночное время суток выставляются французские патрули.