Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
За беспокойными серыми волнами противоположный берег был почти не виден. Воды прожигают любую плоть… Но кроме этой, заметной каждому преграды, есть и иная, незримая, проходящая от дымных вод до самого поднебесья. И эту, невидимую стену каждый раз приходилось пробивать собственным пламенем, для того, чтобы вырваться из Нави в Пекло и обратно.
И для того, чтоб выполнить свою часть договора с Нияном…
Змей сцепил зубы, собираясь с силами и огненной свечкой взмыл в воздух.
До черного терема Нияна лететь пришлось долго. Если б
Злость и гнев гнали советника вперед.
Огненный всполох на миг застыл над крышей терема, а затем рухнул вниз, пробивая собою крышу, потолок, пол…
Там, где сил не будет — дури хватит!
Пламенеющая вспышка в щепки разнесла потолок из мертвого огня, рухнула на пол перед черным троном, а на ноги советник уже в человеческом облике поднялся.
Вытянулся в струну, шагнул мимо прижавшихся к стенам упырей да умертвий, остановился в нескольких шагах от престола и, глядя глазницы Нияна, выдохнул — зло и хрипло:
— Ты обманул меня! — голос отразился от стен, прогрохотал горным обвалом, откликнулся шелестом и скрипом лесным, криком звериным…
Зайти за умной книгой Маше все-таки удалось. Женщина только потянулась за томиком, как на многочисленных матрасах кровати материализовался Васенька, всплеснул длинными лапками:
— Ой, какая ты красивая, царевна!
Кощей, остановившийся в дверях светлицы, недобро нахмурился:
— А это еще кто такой?!
Зеленый человечек испуганно пискнул и растаял в воздухе. Маша поняла, что запахло жаренным.
— Коловертыш это. Мой. Кажется.
— А ты никак чародействовать умеешь, царевна? — заломил черную бровь Кощей. — А говорила, только в лекарском деле разумеешь…
Тут было два варианта. Можно было делать квадратные глаза и спрашивать "а разве лекарское дело с чародейством не связано?" — ну, были же всякие бабки, которые лечили заговорами. Можно — перевести стрелки: мол, я — не я, лошадь не моя, коловертыши здесь сами появились.
Маша нашла третий.
— Так вроде коловертыши не только у ведьм бывают?
Васенька, тем более, тоже об этом говорил.
— Бывают, — согласился Кощей. — Но реже. — Шагнул вперед, оглянулся на дверь и сильнее нахмурился: — Охранник где?
Пришлось рассказывать обо всем по порядку: благо было этого "всего" не так уж и много — разговор с охранником, да как Васенькой его обозвала.
Кощей молча выслушал Машину спутанную речь, и лишь когда она замолчала, спросил:
— И кто тебя надоумил чуру имя дать, царевна?
Маша пожала плечами:
— Ну, не могла же я каждый раз в него пальцем тыкать. А имя — это ж не носок. Откуда я знала, что так получится?
— Что? — не понимающе нахмурился Кощей.
Орлова вздохнула. Маркиз, конечно, утверждал, что Маша классику не читает, но современной литературы не знали, похоже, как раз-таки здесь.
— Забудь,
Все равно ведь не объяснишь, что поп-культура лезет из всех щелей, а славянскую мифологию в школе не изучают.
— И где он твой… Васенька? Тьфу, придумала же имя!
Маша возмутилась:
— Нормальное русское имя!
— С чего бы это?
Орлова открыла рот, вспомнила о происхождении спорного имени — греческое ведь, что-то, да? — и спорить передумала.
— Ну, может и не русское. Но сейчас используется.
— Где? — скептически заломил бровь Кощей.
Маше очень хотелось ответить ему в рифму. Сдержаться удалось лишь благодаря профессиональной деградации педиатра, мешающей ругаться матом.
— В Яви, мой царь. В Яви.
— Зови своего коловертыша, — сухо приказал Кощей.
У маши на губах крутился вопрос: мол, самому сложно, что ли? — но женщина вспомнила, как появился Васенька и решила не спорить, а то мало ли, вдруг Кощей не имеет права Васеньку звать, раз имени ему не давал?
— Вася! — позвала Орлова.
— Асеньки? — откликнулся звонкий голосок из-под кровати.
— Выходи.
— Зачем?
Маша улыбнулась:
— Царь тебя видеть хочет.
— Ну, ежели царь… — тяжко вздохнули из-под кровати.
На многочисленных матрасах материализовался крошечный зеленый человечек, хлюпнул носом и добавил: — Только потому, что царь. Был бы кто другой — я б и не появлялся!
— Почему? — удивилась Маша.
— Потому что я твой коловертыш, царевна, — ласково, как ребенку, пояснил Васенька. Как я могу перед остальными являться?.. Что ты хотел, мой царь?
— Пока — только посмотреть. — вздохнул Кощей. — Давно не слышал, чтоб коловертыши так просто появлялись.
Васенька помрачнел:
— Границы истончаются, мой царь. Происходит то, что раньше только в летописях баялось…
Уточнять, помнит ли коловертыш, как чуром был, Кощей не стал. Какое это сейчас имеет значение?
— Можешь быть свободен, — вздохнул мужчина.
Васенька лишний раз спорить не стал — тут же растаял в воздухе.
Кощей долго стоял, сверля взглядом пол. Границы истончаются. С каждым днем все больше и больше свидетельств этому. Мало того, что хранитель Мирового Древа об этом заявляет, уже и простые навьи люди в полный голос кричат.
Седьмица. Осталась не больше седьмицы. И хорошо — если не меньше. Лютогост прямо об этом сказал.
Один день из назначенного срока прошел.
И кожей чувствуешь, что стоишь на тонкой грани, что мир катится в бездну… И не знаешь, не ведаешь, как это остановить!
Мужчина мотнул головой, поднял глаза на молчаливую царевну:
— Пошли… Ты ведь хотела мальчишку увидеть?
…Книжку Маша сунула к травам, подаренным Ягицей Кощеевной. Перебирать мешочки сейчас не было времени, а что-то умное всегда в энциклопедии найти можно. Особенно, если нормальных лекарств нет, и приходится вспоминать про достижения народной медицины.