Марья-царевна из Детской Областной
Шрифт:
Впереди, в неверном дрожащем свете огонька показалась какая-то неопрятная куча. Для Злодия — слишком мала, всего пару-троку вершков от земли.
Мужчина медленно приблизился к ней, ковырнул носком сапога находку.
— Кто здесь?! — резко выдохнула она и села.
Змей брезгливо-жалостливо рассматривал обнаруженное существо: истощенный, сухонький серокожий человечек со свиным пятачком вместо носа. На измученном сморщенном лице болезненно блестели бусинки глаз.
Незнакомец мотнул головой, прикрыл ладонью лицо, сквозь пальцы разглядывая молчаливого
— Живой! Живой человек!
Росту он оказался невысокого, до груди Змею едва доставал.
— Да не ори ты, — поморщился Змей. Объятья оказались неожиданно крепкими, задетые ребра протестующе заныли. — Злодия привлечешь.
О том, что хозяин этих мест давно мог разглядеть его пламя, советник предпочитал не думать.
— Та его сейчас здесь нет! Улетела куда-то тварь крылатая! — охотно пояснил новый знакомец, отстраняясь и почесывая голову. Советник разглядел на макушке, меж кудрявых волос крохотные коровьи рожки.
Кузутик. Самый что ни на есть настоящий кузутик.
Каким только ветром его в пекло занесло?
— Ты чьих будешь? — нетерпеливо поинтересовался Змей.
— Богшей меня кличут. Из деревеньки Суруша близ Светлояр-озера.
И вот где-то Змей уже это имя слышал…
— Оказался здесь как?
— А леший его знает! Заснул дома, глаза открыл — уже здесь, — охотно пояснил кузутик. — Четвертый месяц здесь сижу, за скелетами от Злодия прячусь, влагу со стен слизываю… А ты то сам, кто будешь? — хлюпнул носом-пятачком кузутик.
— Советник царский. Огненный Змей.
— Советник?! Сам советник?! Да ты что?! Да мы ж… Да мы ж теперь!.. Ух мы им всем покажем! — счастливый кузутик вскинул голову… и улыбка сползла с его лица: — Ох ты ж… Это что с лицом твоим, советник? Не уж то к кату тебя кидали?
Змей дернул сохранившимся уголком рта:
— Можно и так сказать.
Богша помолчал, обдумывая ответ, а потом тихо и жалостливо спросил:
— Больно?
— Терпимо, — огрызнулся мужчина. Начнешь себя жалеть — прямо здесь и свалишься. И решил к делу перейти, чтоб время зря не терять. — Злодий отсюда как улетает?
— Крыльями машет и летит!
Ответ был просто великолепным. Змей, правда рассчитывал получить что-то более конкретное.
— Куда летит?
— Да вперед, в сердце пещеры! Там окошки наружу у него есть.
— Пойдем, покажешь.
…Темный ход пещеры уводил вглубь горы. Каменный коридор петлял змеею…
Внезапно впереди показался бледный свет, и Богша мотнул головой:
— Там…
Змей сжал кулак, гася, впитывая ценное пламя и шагнул вперед.
Ход вывел пленников в огромную пещеру. Свет — сине-алый холодный — лился через многочисленные дыры в потолке, а пол устилал ковер из костей…
— Вот, советник, — печально вздохнул Богша. — Здесь Злодий и пиршества свои ведет, а через щели вылетает…
Змей с трудом поднял голову: стены гладкие, как отполированные — даже были бы силы, не взобрался, тут только лететь можно, да как только во всполох перекинуться,
Льющийся сверху мертвенно — бледный свет закрыла огромная тень.
— Злодий летит… — испуганно пискнул кузутик, отступая в темноту, готовясь в любой момент умчаться прочь по коридору.
Змей тоже отошел на несколько шагов назад. Сейчас главное — не бежать. Главное — собраться с силами и сообразить, как выбраться…
Массивное тело влетело в пещеру через одну из расщелин. Потолок находился так высоко, что Злодий казался размером с человека, но Огненный Змей слишком хорошо знал, каков же он на самом деле…
— Залечил крылья, тварь! — прошипел мужчина.
Земля содрогнулась от мощного удара, и на ковер из обглоданных человеческих и звериных костей опустился огромный трехголовый ящер. На серой чешуе выступили зеленые пятна гнили, из дыр в шкуре торчали обломки ребер.
Злодий повел средней головой, прищурил глаза, затянутые слепою белесой пеленой, выдохнул струйку синего, мертвого пламени:
— Кто с-с-с-сдесь? Наф-ф-фь… Ш-ш-ш-шивая плоть…
— Вот и смерть наша пришла! — испуганно пискнул кузутик из-за спины советника.
Огненный Змей недобро ощерился:
— Это мы еще посмотрим. Я себе разрешения умирать не давал.
"Проведывание малолетнего пациента" затянулось на большее время, по сравнению с тем, которого ожидала Маша. Женщина предполагала, что за столом они посидят, ну, пол-часа, ну, час… Но каково же было ее удивление, когда выйдя из терема Орлова вдруг обнаружила, что во дворе уже сгущаются сумерки.
Часов восемь — девять вечера, не меньше.
И куда только время делось?
— Вот леший! — тихо ругнулся за спиной Кощей.
Похоже, царь тоже не ожидал, что прошло столько времени.
Впрочем, уже через пару мгновений Маша услышала резкое:
— Едем!
Ночевать не дома Кощей явно не собирался.
Всю обратную дорогу мужчина хранил молчание. Орлова заговорить с ним так и не решилась. Видно же, что голова чем-то важным занята, а Маше сейчас что его беспокоить? "Ой, посмотри, какая бабочка красивая полетела?" или "Ой, собака! Пушистая!" Ну, бабочка. Ну, красивая. Ну, собака. Ну, пушистая. И что? Отвлекать человека от раздумий — пусть он даже, может, и не совсем человек, раз Кощей Бессмертный — и изо всех сил показывать, что твои тараканы в голове порой очень успешно умеют включать внутреннюю блондинку?
Даже когда особо к этому не тянет, а просто хочется вот так сидеть, прижавшись щекой к груди, слушать мерный стук сердца и, закрыв глаза, стараться не обращать внимания ни на какие кочки…
Забавно. Бессмертный. Смерть на конце иглы. А сердце бьется. Ритм сокращений в норме, тоны ясные и чистые, патологические шумы отсутствуют…
Нет, понятно, с медицинской точки зрения было б странно, если б было наоборот, и Маша ничего бы не услышала — малый и большой круг кровообращения никто не отменял… А вот со сказочной: странно все-таки слышать сердцебиение…