Маска Зорро
Шрифт:
Изабелла слушала излияния своей сестры сквозь мутный туман, не задав ни одного вопроса и не издав ни единого звука на протяжении всего пути. Только на одно у нее хватило сил – это попросить Фиону взять на себя ответственность разговора с королевскими советниками относительно того, что ее младшая сестра самовольно решила покинуть территорию крепости ночью без охраны. В конце концов, Фиона вызвалась сопровождать Изабеллу в этом нелегком путешествии, как еще один наставник, чей опыт и мудрость ни у кого не вызывали никаких сомнений, поэтому лучше, чем она, никто не смог бы уладить этот инцидент.
Если бы Изабелла не находилась в таком
Принцесса неподвижно сидела на ковре рядом с кроватью. Все, на что ее хватило – это снять с себя и выкинуть злополучный костюм, который теперь ассоциировался у нее исключительно со страшным путешествием в Пещеры. Она накинула на себя легкий спальный наряд и теперь, сжавшись в маленький комок и обхватив руками колени, безуспешно пыталась согреться и в без того теплой комнате.
Но ни одной слезы не скатилось по ее лицу, ни единого звука не вырвалось из побледневших губ и ни разу не дрогнули ее тонкие пальцы, до боли сцепленные между собой.
Она держала себя в руках все время, которое находилась в Пещере, она не билась в рыданиях в объятьях Зорро, которые свели ее с ума своим ощущением тепла и защиты, она не дала себе расслабиться в карете с Фионой, забравшей ее в крепость, она не проявила слабость с Керолайн, когда они остались вдвоем. Не разрешила она себе этого и сейчас.
Никогда не осуждая плачущих людей, всегда жалея их и помогая им, она, тем не менее, не позволяла себе открыть кому-нибудь душу и рассказать о своих проблемах. Она могла пролить слезы вместе с Керолайн, единственным человеком, который видел ее плачущей, но не из-за себя, а из-за проблем своей обожаемой подруги. Свои же переживания всегда умалчивались и никогда не удостаивались ее слез.
Изабелле всю ее жизнь казалось, что, стоит ей хоть на секунду проявить слабость, этим сразу же воспользуются ее недоброжелатели, хотя она еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь смотрел на нее с откровенной враждой или завистью. Она просто не знала, что все ее окружение испытывало глубочайшее уважение и восхищение ее спокойным и не по годам рассудительным характером. И при этом никто не догадывался, как трудно, порой, ей бывало сдерживать свои чувства и эмоции. Все привыкли к тому, что принцесса Изабелла являла собой образец женской гордости и непоколебимости. И она сама уже давно смирилась с мыслью, что, будучи королевской дочерью, просто не имеет права быть слабой и нерешительной.
Она не знала, как долго сидела так, опустив голову на колени и обхватив себя руками, а когда, наконец, очнулась от ужасных воспоминаний, то и дело врезающихся в ее память, увидела прямо перед собой огромный букет белых роз.
Выглянув из-за чудесных цветов, она увидела своего спасителя, расположившегося на ковре напротив нее. Он ничего не говорил. Просто сидел, откинув голову на стену, и смотрел принцессе в глаза.
У Изабеллы не было сил думать о том, как он проник внутрь, как бесшумно открыл дверь или окно и как сел напротив нее так, что она не услышала ни звука. Одно его присутствие лишало ее способности ясно мыслить. Его действия, поступки, само его существование было непостижимо для нее. Еще несколько недель назад она видела его во сне, а сейчас он находился
– Как дела?
– Замечательно, – повела предательски дрожащим плечом Изабелла.
– Захотел убедиться.
– Спасибо, – с тем же выражением лица продолжила принцесса, пытаясь спрятаться в собственных волосах от его пронзительных зеленых глаз.
Она ничего не могла сделать с его взглядом и с самим его присутствием – не могла рассердиться на него, не могла приказать покинуть помещение, не могла указать ему на его место. Да, и посмела ли бы она сейчас повысить на него голос? Он пришел за ней, спас ее от верной смерти, вытащил из всех девяти кругов ада.
– Это тебе, – молодой человек вложил ей в руки великолепный букет.
– Благодарю, – полным безразличия голосом ответила Изабелла и, едва не упав из-за подкашивавшихся ног, поднялась, чтобы пройти к ночному столику и поставить цветы.
Она шла, не чувствуя собственного тела. Ей казалось, что оно было сковано десятками железных ободов, не позволявших ей даже дышать. Она знала, что он смотрит на нее, на ее полуобнаженное тело – его горящий взор пронизывал ее насквозь. Никогда в жизни она не думала, что можно так сильно чувствовать на себе чей-то взгляд. Это было невозможно тяжело.
И все же она не спеша налила воду из кувшина, поместила цветы в вазу, слегка расправила шуршащие листья и занялась изучением благоухающих лепестков. Сзади не доносилось ни звука. Боясь обернуться и снова попасть под огонь зеленых глаз, принцесса начала перекладывать мелкие вещи и без того лежащие на ночном столике в идеальном порядке. Она чувствовала, как страх и неведомый трепет медленно начинает вползать в ее сознание. В судорожной попытке справиться с охватившей ее паникой, она сильно сжала кулачки и зажмурила глаза, мысленно делая себе выговор за неумение держать себя в руках. Через несколько секунд проверенный способ подействовал, и она равнодушно повернулась к своему полуночному гостю. Но она не знала, что Зорро видел в зеркале измученное выражение ее нежного лица и затравленный взгляд прекрасных голубых глаз…
– Я… хотела поблагодарить Вас за сегодня… – с трудом произнесла принцесса.
Молодой человек ничего не ответил. Изабелла молча смотрела в противоположную сторону, пытаясь подобрать хоть слово, чтобы перебить угнетавшее ее молчание. Тишина становилась невыносимой, поэтому она, наконец, решилась возобновить попытку общения. – А как Вы узнали, что я… там?
– Об этом я собирался поговорить с тобой, но не здесь.
– Где?
– За пределами этой крепости.
– Когда?
– Через несколько минут.
– В смысле?
– Ты уходишь со мной.
– Что?!
– Я сказал вполне доступно.
– Я никуда не пойду с Вами!
– Я спрашивал твое мнение?
Девушка осеклась. Как он посмел говорить с ней в таком тоне! С ней, с британской принцессой! Даже факт ее спасения не давал ему права на такое поведение.
– Это не обсуждается. – Изабелла сложила руки на груди и отошла к окну. – Попрошу покинуть мою комнату.
У нее кружилась голова от осознания своего положения и бессмысленности сопротивления, подгибались ноги от жутких воспоминаний недавних событий, при звуках его ледяного голоса моментально заполонивших ее память. Она вздрагивала всем телом, чувствуя, как силы медленно начинают ее покидать.