Масоны
Шрифт:
– Послушайте, Василий Иваныч, - начала она довольно строгим тоном, - не требовал ли от вас Валерьян Николаевич значительной суммы денег?
– Никак нет-с!
– отвечал тот, как бы даже удивленный таким вопросом.
– И нисколько не требовал?
– спросила еще раз Катрин.
– Нисколько-с!
– отвечал управляющий, не мигнувши ни одним глазом, хоть и говорил неправду: Валерьян Николаич брал у него деньги, - конечно, не в такой значительной цифре, как предполагала Катрин.
– Ну, смотрите же, - сказала она снова строгим тоном, - я буду внимательно рассматривать ваши отчеты, и, наконец, если
– Я очень хорошо понимаю, кто владелец порученных мне имений! проговорил на это, слегка улыбаясь, управляющий.
Катрин, однако, этими распоряжениями не успокоилась. Не высказав мужу нисколько своих подозрений, она вознамерилась съездить в деревню Федюхино, чтобы взглянуть на житье-бытье Власия, с каковою целью Катрин, опять-таки в отсутствие мужа, велела запрячь себе кабриолет и, никого не взяв с собою, отправилась в сказанную деревню. Избу Власия Екатерина Петровна хорошо знала, а потому, подъехав прямо к ней, увидала Власия сидящим на прилавочке около своей хаты. Он был еще старик крепкий, с расчесанной бородой и головой, в синей рубахе и в валяных сапогах, так как у него простужены были ноги.
Узнав госпожу свою, Власий встал и почтительно поклонился.
– А я, Власий, приехала к тебе полакомиться твоими сотами!
– сказала Катрин, вылезая из своего кабриолета.
– Великую милость, сударыня, мне тем сделали!
– проговорил Власий, беря ее лошадь и привязывая к изгороди.
Катрин пошла в избу, а Власий сбегал в свой погреб и, положив там на деревянное блюдце сотов и свеженьких огурчиков, принес и поставил все это на стол перед госпожой своей, произнося:
– Покушайте, сударыня, во здравие!
Катрин, отломив небольшой кусок сотов и положив его в рот, насильно разжевала и проглотила.
– Они у тебя стали нынче нехороши!
– заметила она и в то же время окидывала быстрым взглядом избу Власия и все ее убранство.
– Нет бы, кажись, нынче, - толковал ей Власий, - соты не водянистые, а многообильные и крепкие!
– Скажи, изба у тебя давно строена?.. Она как будто бы даже новая! продолжала разговаривать Катрин.
– Что ей сделалось, - изба хорошая, - всего годов десять, как строена!
– объяснил Власий.
– А как же говорят, - продолжала Катрин с перекошенной и злой усмешкою, - что ты хочешь новый каменный дом строить?
– Господи!
– произнес, усмехнувшись, Власий.
– Да на что нам здесь каменные дома и на какие деньги их строить?
– Но у тебя сын есть, сколько я помню!
– добиралась далее Катрин.
– Он у тебя на чужой стороне живет?
– Да, сударыня, в Питере пребывает с малолетства.
– А в деревню часто сходит?
– Ну, этим не похвастаюсь!
– сказал, печально мотнув головой, Власий. Три года, сударыня, как не бывал в деревне!
– Как же ты позволяешь это?.. Тем больше, что он женат.
– Женат, сударыня.
– Но, может быть, жена с ним в Петербурге?
– Нет-с, здесь в деревне ее держим, при нас!
– А она баба хорошая?
– Хороша, сударыня; женщина кроткая, умная, к работе только маленько слабосильна, но мы ее не нудим, не принуждаем!
– Я бы очень желала посмотреть на нее, - где она теперь?
– На полоске!.. С горохом убирается.
–
– Для че не позвать! Дмитревна, сходи за Аксютой!
– проговорил Власий, обращаясь к перегородке, за которой сидела его жена, старуха бестолковая и ленивая.
– Где ж ее там сыскать?
– отозвалась та недовольным голосом.
– Ну, ну, ступай!
– повторил ей хоть и тихим, но повелительным голосом муж.
Старуха обряжалась некоторое время за перегородкой и, выйдя оттуда, кивнула только наскоро головой госпоже и ушла, а Екатерина Петровна снова вступила в разговор с Власом.
– Сноха твоя скучает по муже?
– спросила она.
– Как, сударыня, не скучать? Вы вот изволите говорить, как я позволяю сыну не сходить в деревню, - продолжал Власий, видимо, тронутый за самую слабую струну, - а как мне и что сделать супротив того?.. Я докладывал и покойному вашему родителю и нынешнему господину управляющему жаловался, - от всех одни ответы были: "Что ж, говорят, если он оброк и подушные оплачивает, как же и за что ж его задерживать?.." - "Да помилуйте, говорю, при чем же мы тут, родители его? Нам и взглянуть на него желается, не щенок же он нам подкинутый?.."
– Ну, вот что, старик!
– успокоила его Катрин.
– Я через месяц же выпишу к тебе сына.
– Сделайте божескую милость!
– провопиял Власий.
В это время возвратилась его старая жена.
– Нетути ее на полосе, не нашла!
– проговорила она и прошла за перегородку.
– О, ворона уховислая!
– сказал с досадой Власий.
– Ничего путем не сделает.
– Да ты сам, старик, сходи и отыщи сноху!
– приказала ему Катрин.
– Я-то разыщу ее!
– проговорил самонадеянно Власий и ушел.
Катрин довольно долго ждала его и переживала мучительнейшие минуты. "Что, если ей придется всю жизнь так жить с мужем?" - думалось ей, она любит его до сумасшествия, а он ее не любит нисколько и, кроме того, обманывает на каждом шагу. "Неужели же, - спрашивала себя далее Катрин, - это чувство будет в ней продолжаться вечно?" - "Будет!" - ответила было она на первых порах себе. "Нет, - отвергнула затем, - это невозможно, иначе я не перенесу и умру!"
Власий наконец возвратился и был смущен.
– Всамотко нет ее там, убежала, видно, дура, за грибами с другими бабами, - доложил он.
– Жаль!
– проговорила недовольным голосом Катрин и встала.
– Я к тебе еще раз заеду взглянуть на твою сноху, которой советую тебе не давать очень воли, а если она не будет слушаться, мне пожалуйся!
– Это беспременно-с!
– отвечал старик, усаживая Катрин в кабриолет и весьма опечаленный тем, что не мог угодить ей на этот раз.
Катрин, будучи взволнована и расстроена, поехала не по той дороге, по которой приехала, и очутилась невдалеке овинов, где увидала, что в затворенную дверь одного из них тыкалась рылом легавая собака Валерьяна Николаича. Подстрекаемая предчувствием, Катрин остановила лошадь, соскочила с кабриолета и торопливо распахнула дверь овина, в которую быстро кинулась собака и, подбегая к дальнему углу, радостно завизжала. Несмотря на темноту, Катрин ясно усмотрела в этом углу какую-то женщину, а также и мужа своего, который сидел очень близко к той. Оба они, как ей показалось, были перепачканы в золе и саже.