Мастера печатей
Шрифт:
Тот равнодушный, слегка неотесанный помощник, который каждый будний день приходил на работу к мастеру печатей, бесследно исчез. Вместо него появился галантный кавалер, который пододвигал Сесилии стул, изящно подавал ей фарфоровую сахарницу и заботливо, с чарующей хрипотцой интересовался, удобно ли леди и хорошо ли она себя чувствует. Он как будто не замечал, насколько сильно ее этим смущает. Сесилия избегала встречаться с ним взглядом, старалась повернуться к нему полубоком и терялась, когда он задавал ей вопросы.
На помощь ей, как правило, приходила Лилия. Это она принимала из рук Эдварда сахарницу, отвечала
Чем дальше, тем больше Николаса удивляло поведение Эдварда. Он скорее ожидал от помощника, что тот станет ухаживать за сестрой Атэра. Женщина явно была незамужней, а томные взоры, бросаемые из-под длинных ресниц, свидетельствовали, что она совсем не против завести с кем-нибудь роман. Однако Эдвард быстро справился с замешательством, которое произвел на него пышный бюст красавицы, и позволял себе только то, что требовала вежливость.
Зато Риан за попытками Эдварда угодить баронессе наблюдал исподлобья, а его раздражение только росло. Пока что спаситель Сесилии не казался настроенным против мастера печатей и его помощника, но если так пойдет дальше, то они приобретут еще одного врага, причем находящегося непосредственно рядом с девочкой. Что за игру ведет Эдвард и зачем ему это нужно?
– Леди Ольстен, - обратился к ней Николас, надеясь разрядить обстановку, - вам, должно быть, очень тяжело сейчас. Вы остались одна...
– Она не одна, - сказал Риан, наблюдая за тем, как дворецкий наливает в чашку красноватый чай. Николас пожевал нижнюю губу, раздосадованный тем, что его снова прервали.
– Когда я вернул ее домой, полиция сообщила, что на нее может быть совершено новое покушение и лучше, если с ней постоянно будет находиться надежный человек. Я спас Сесилию, на мне лежит ответственность за нее, поэтому я решил остаться с ней до наступления ее совершеннолетия. Моя сестра вызвалась мне помочь. Вместе мы позаботимся о леди Ольстен. Так ведь, Сесилия?
Девочка, встрепенувшись, кивнула.
– Как удачно у вас все сложилось, - оценивающе произнес Эдвард, оглядывая Риана и Лилию. Видимо, ему тоже показалось подозрительным отсутствие между ними сходства.
– А что ваша семья - они не возражали против вашего ухода? Мисс Лилия, ваши родители, наверное, скучают по вашей красоте.
Губы девушки приоткрылись в соблазнительной улыбке. Николасу стоило большого труда не таращиться на нее. Поразительно, как с такими... кхм... манерами она до сих пор не вышла замуж.
– Благодарю за комплимент, мистер Эркан, - низким голосом ответила Лилия.
– Вы очень милы. Однако, боюсь, скучать по моей красоте некому. Моя дорогая мамочка умерла при родах, а папочку с его новой женой тоже постигла беда. Хорошо, что малыша Риана тогда оставили со мной...
Она тяжело вздохнула, не заметив, как поморщился брат. Вряд ли ему нравилось, что его называют малышом.
– Мои соболезнования, - склонил голову Эдвард.
– Не утруждайтесь, - сухо произнес Риан.
– Мы давно свыклись с этим фактом и научились выживать в мире, который -
– Может быть, вы еще и умеете сражаться, чтобы защитить ее от разбойников?
– с немалой долей ехидства поинтересовался помощник.
– Я не самый виртуозный фехтовальщик в Дивейде, но моих умений для этого достаточно, - парировал юноша.
При взгляде на его руки Николас в этом засомневался. Среди молодых джентльменов было модно заниматься фехтованием (по крайней мере, бравировать этим), и он хорошо знал, как выглядят мозоли от шпаги. Ему и самому в молодости родители отчаянно пытались привить любовь к подобной активности, пока не осознали, что в качестве движения их сын признает только бег мысли. На ладонях Риана не было следов от фехтования. Если он этим и занимался, то совершенно точно не тратил на уроки много времени.
Его руки вообще не походили на руки аристократа - слишком жесткие, с уплотненной кожей на костяшках. Это были даже не руки клерка... Впрочем, в газетах утверждалось, что Риан хоть из благородного рода, но бедного. Такие семьи несчастны вдвойне - дети в них часто и хотели бы стать простыми ремесленниками, но не имели права опозорить свой герб. Выкарабкивались из нищеты все по-разному, и кто знает, чем Риану приходилось зарабатывать на жизнь?
– К тому же, - продолжал юноша, - одного меня мало, чтобы противостоять целой банде разбойников. Поэтому я помогаю Сесилии заменить слуг, чтобы среди них было больше тех, кто способен дать бандитам отпор.
В этот момент Саймон чуть не ошпарил Эдварда, пытаясь попасть чаем в чашку. Может быть, он неплохо дрался в кулачных боях, но работа дворецким все же подразумевала нечто иное.
– Леди Ольстен, кажется, вы в надежных руках, - пробормотал Николас.
– Риан лучший из защитников, - заговорила девочка. Ее голос был тихим, но твердым.
– Мне не нужен никто другой.
– Всецело поддерживаю, - согласилась Лилия.
– Вместе с Рианом я всегда чувствовала себя, как за каменной стеной, пускай он меня и младше. Ах, как он гонял от меня деревенских мальчишек!..
Юноша кашлянул, укоризненным взглядом призывая сестру не продолжать. Та игриво повела плечами, но замолчала.
– Если вы так считаете, значит, так и есть, - ответил Николас, сомневаясь в собственных словах.
– И все-таки, леди Ольстен, если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, вы можете не стесняться и обращаться ко мне. Я помогу вам всем, чем только смогу.
– Спасибо, - коротко поблагодарила она.
Хотя все уже приступили к чаепитию, Сесилия к своему чаю не притронулась. Она сидела, чинно сложив руки на коленях, словно боялась, что если поднесет чашку ко рту, то сразу растает, как фея из старой сказки. Прямо перед ней стояла вазочка с печеньем - тем же самым, по которому она так вздыхала при прошлой встрече. На сей раз Сесилия на него даже не глядела, и Николасу это показалось странным. Больше ей некому было указывать, что и когда есть. Разве дети не должны радоваться этому и сразу бросаться на сладости, поедая их вместо завтрака, обеда и ужина? С другой стороны, что он знал о детях? Возможно, баронесса уже наелась конфет или настолько сильно переживает из-за гибели тети и дяди, что кусок не лезет ей в горло.