Мать Печора (Трилогия)
Шрифт:
– Э-ей, ребятки, вставать пора: птицы поют, солнце греет, вода плещет, рыба кличет!
Добрые рыбаки второго зова не ждут: вскочат, выбегут на Печору, глаза прополощут, руки намоют, шеи натрут - как из бани выйдут. Не успеют рыбаки койки заправить, а на столе, как на скатерти-самобранке, первое блюдо красуется: сырая рыба - весной нельма, летом семга, кубиками вырезана. Для нас, печорян, это самое милое угощение - только вилки сверкают. А там, глядишь, у поварихи Марьи вареная с вечера осталась, жареная запасена.
–
– покрикивает старший.
А рыбаки и сами не плошают, у них тоже одна рука вилку держит, другая - к веслу тянется, один глаз в блюде, второй - в лодке. Запьют они завтрак недолгим утренним чаем, - и за работу...
Однако после завтрака на работу не сразу пошли. Матвей, не выходя из-за стола, объявил:
– Товарищи! Надо нам поговорить. За дело браться - так надо знать, кому за какой конец. План у нас не мал, а рыбаков колхоз, сами знаете, в обжим выделял: нас ведь не одна путина кормит. Перед выездом посулили мы колхозу выполнить свой план не на сто, а вдвое. А слово держать - не поветерью бежать. Языки-то прокричали, а руки промолчат - весь план и рушится.
– Ну, Матвей Лукьянович, так-то у нас не бывало еще, - задористо сказал молодой парень бравой выправки.
– Не о том речь, выполним ли план, а о том, насколько перевыполним...
– Замах у тебя, Миша, правильный, недаром тебя звеньевым колхоз назначил, - похвалил Матвей.
– К этому замаху да верный удар - будет рука не короче языка.
Похвалил бригадир Мишу - парню будто премию вручили.
– Ты сам, Матвей Лукьянович, говаривал: хочешь стахановцем быть, - и в малом деле всемирный замах имей. А мне бы хоть не всемирный, печорский...
– Один у нас, Миша, замах: советский, - поправил Матвей, - а такой замах всему миру видно...
Помолчал - и снова за свое:
– Люди нас стахановцами зовут. А стахановские руки процентами говорят. Сумеем мы с первых часов дело на ноги поставить - оно ходом пойдет. Не сумеем - будет сиднем сидеть. Наметили мы в колхозе, что одно звено ловить станет, остальные будут готовить орудия лова. Так мы и ставные невода подготовим, и рыбу не упустим. А по вчерашнему судя - рыбы в Печоре густо.
– Не мы рыбу ждем, а рыба нас, - говорит Миша.
– Вот-вот!
– поддержал Матвей.
– Рыба ждет, так и самим не надо зевать. Надумал я прежнюю нашу наметку расширить: не в одной, а в двух лодках надо веслами греметь да неводами шевелить, можем мы на ловлю еще одно звено выставить.
Удивились колхозники:
– А стенки к ставным неводам кто готовить будет?
– А кольё тесать?
– А за камнями кто поедет?
– Сколько нас останется, той силой и справляться будем, - говорит Матвей.
– Малой силой да большое дело одолеем - чести больше будет.
– А кого в другую лодку звеньевым-то поставить?
–
– Не терпится?
– смеется Матвей.
– Хочешь знать, с кем соревноваться будешь? По-моему, с этим делом Анна Егоровна справится. Дело она видала, с тобой потягаться может...
Помню я, на первых годах в колхозе женки знали только рядовую работу: к каждому делу за руку веди. Дадут весло в руки - веслом машет, к тетиве поставят - тянет. А скажи в то время: "Ты, Анна Егоровна, кормщиком будешь", - Анна Егоровна руками замахала бы.
– Куда мне кормой! Веслом-то бы владеть! За столько голов отвечать!.. За одну-то бы ответить!
Как грозного мужа, боялись женки ответственности...
А тут Анна Егоровна на Мишу с усмешкой глянула и однословно сказала:
– Могу!
Выделил бригадир людей к Анне Егоровне. Оленька было запросилась в Мишино звено.
– Ты, девушка, комсомолка, - осек ее Матвей, - знаешь, что всем в одной лодке не ехать. Любовь в эту пору на берегу оставить надо. Будешь под началом у Анны Егоровны ходить.
Оленька смутилась, рыбаки заулыбались.
– Ну, не пора ли, братцы, с берегов сниматься?
– закончил беседу Матвей.
– Что сказано, надо помнить, что поручено - думать, что намечено выполнять.
4
Весело взялись за работу светлозерцы.
Звеньевые покрикивают:
– Сетки на берег!
– Веревки в лодки!
– Оленька, тащи матицу**, - кричит Анна Егоровна.
Стаскали рыбаки сетки к лодкам, разобрали их из тюков, расстелили по берегу, одна к одной, как половики в избе. Каждое звено свой неводок шьет: тетивы узлами, ячею к ячее шпагатом шьют.
– За большими неводами не гонитесь, - учит Матвей.
– Тридцать пять сеток на звено - как раз по силе будет.
Сетка у нас десять метров, невод - на триста пятьдесят метров и невелик, да на семь человек при весенней воде - самая мера.
Анна Егоровна у своего невода за работой смотрит. Сама она только примеривает сетки одну к другой да вяжет узлами тетиву с тетивой, чтобы перекоса не было. Ловкими руками прямой узел завернет, нижнюю тетиву с верхней сверит да примерит, а там на руки рыбакам отдаст - сетку с сеткой сшивать.
– Смотри да учись, - говорит она Оленьке.
А Оленька давно в оба глаза глядит да своей звеньевой помогает. Две-три тетивы связала, а там Анна Егоровна ее вместо себя оставляет.
– Вяжи да глаз востро держи. В одном узле ошибешься - весь невод наперекос пойдет.
А сама к веревкам: отмеривает, сколько их с берега пустить, сколько к берегу, чтобы хватило доехать, сколько про запас накинуть. Связала она из веревок береговые и речные уши, к неводу их прихватила - и делу конец. Забирают рыбаки готовый невод в лодку да посматривают на Мишино звено.