Мать Печора (Трилогия)
Шрифт:
У Миши незадача. Помогал ему Степан Петрович узлы вязать, да, видно, где-то неровно вымерил. Перекосило у них невод, а где - не знают. Вот и возятся, ищут, где Степан промахнулся.
Непривычному человеку никогда бы не доискаться, в каком месте узел неправильно связан: узлы для него все одинаковы. А приметливый рыбак только взглянет - сразу узнает, чьи руки делали. Нашел Миша узел, от которого перекос пошел, позвал Степана и говорит:
– Ну?
– Вот ведь беда-то!
– качает головой Степан.
– Эх,
Той порой звено Анны Егоровны все в порядок привело, и сама она с Оленькой уже у Мишиного невода, помогают сети в лодку бросить. А когда оба звена за весла взялись, Матвей их спрашивает.
– Вы куда отправились-то?
– Как это куда?! Рыбу ловить, - оба в голос отвечают звеньевые.
– А далеко?
– Берег-то везде рыбный...
– А бригадира спросить надо?
– поднял голову Матвей.
– Вам бы только на тоню выскочить да неводом воду процеживать.
Вернул он рыбаков из лодок.
– Во-первых, - говорит, не поевши на тоню не ездят: отправитесь ловить без обеда, так с ловли торопиться будете. А во-других, на ловлю выезжать нужно с большим смыслом.
Повел Матвей всех к готовому обеду, а за столом говорит:
– Посмотрели вы: на прибыль вода идет али на убыль?
– В прибыль, - отвечает колхозник Николай Богданов.
– Коли вода на прибыль идет, надо на Шубницу ехать: там в это время и невод на руки идет, и рыба к берегу. А сунетесь вы на какую-нибудь подводную отмель - вас на прибылой воде самих оттуда тащить надо будет и всю рыбу размутит. Везде нужна сноровка. За временем по часам следите. Что приметите, запоминайте.
Выслушали рыбаки и отправились. Со звеном Анны Егоровны поехала и я.
Едут лодки по Глубокому, одна другую догоняет да перегоняет, от весел гром гремит, на воде шум шумит. Оленька гребет с прискоком, а сама поет, да так, чтобы в Мишиной лодке слышно было:
Тише, тише, тишина!
Едет лодка Мишина.
Едет рядом дорогой,
Только в лодочке другой.
Далеко по реке летит полнозвучный Олин голос. Где-то у берега будто в ответ крякнули утки. Слышит Миша песню, любо ему, что Оленька перед всей бригадой, перед солнцем и небом, землей и водой поет о своей любви. А не хочет подать виду упрямый парень, отвел глаза в сторону: пусть губы смеются - брови хмурятся. А Оленька заводит новые частушки:
Русы волосы до пояса,
Кудерышки до глаз.
Мой миленочек задористый,
В работушке не сдаст.
Оттолкнусь веслом еловым
От крутого бережка,
Не отстану я в работе
От сердечного дружка.
Миша теперь смотрит в нашу лодку, улыбается, будто говорит: "А это еще посмотрим, не отстанете ли".
Мишины
– Наша молодая!
– перегоняя, кричит нам, по рыбацкому обычаю, какой-то пожилой колхозник.
– Вы веслом в воду или шаньгой в кринку макаете?
– кричит на гребцов Анна.
– Ты, Оленька, в песнях-то обещать мастерица: "Не отстану". А сама отстаешь и догонять не умеешь.
Приналегли наши гребцы на весла, и к берегу мы подошли вместе с Мишиной лодкой.
Вышли рыбаки на берег. Анна Егоровна и Миша тычками уровень отметили. Минут через пятнадцать вода покрыла тычки.
– Прибылая, - говорят звеньевые.
Уехал Миша на свой замет. Аннино звено решило метать невод там, где стояли.
– В добрый час!
– махнула рукой Анна Егоровна.
Оттолкнула Оленька от берега лодку. Бережник Николай Богданов взял веревку покрепче в руки, накинул на плечо лямку и стоит - ждет. Вот кончилась в лодке веревка, метнула Анна Егоровна неводные уши и махнула веслом. Это значит, что невод в воду пошел.
Началась весенняя путина.
5
Трудна у кормщика работа! Всю душу ему надо вложить, чтобы правильно выметать невод.
За двоих работают у него руки: правой он держит руль, левой - мечет верхнюю тетиву.
За пятерых глядят у него глаза. Надо смотреть за себя и за напарника, чтобы в порядке шел в воду невод. Что глаз заметит - руки сделают. Надо глядеть, чтобы лодка шла по правильному курсу: у гребцов на спине глаз нет. Надо видеть бережников, чтобы дать им команду, когда начинать тянуть. Надо не упускать из виду невод, чтобы вовремя завернуть лодку и выехать на берег с концом веревки в руках.
За все звено в ответе. Не успела лодка от берега отплыть, а уж кормщик начеку. Обмерит он умом водное поле, охватит глазом берег, а в голове уж и план готов: куда курс держать, до какого места выезжать. И за все время, пока идет выметка невода, кормщик только за тем и следит, чтобы все звено одной душой жило, чтобы каждый занос весла был ни долог, ни короток, а ровно таков, какой ему, кормщику, нужен.
Вот и сейчас - ведет тоню Анна Егоровна, и все дело у нее в руках, весь план в уме. Выруливает она лодку по верному курсу: глаз у кормщика должен быть правильней компаса. Выметывает она невод на пару с Юрой, а сама не столько ушами, сколько сердцем слушает лодку.
В склад да в лад поют на веслах молодые руки. Плещут весла да курлыкают уключины, как птицы, да шумит под носом лодки вода. Не вытерпел, прихватился к веселой трудовой песне запасной гребец-удалец, шестидесятилетний Трифон Окулович. В три весла гребут, в три души поют, в три сердца радуются светлозерцы и прислушиваются: что-то скажет про их трудовую песню Анна Егоровна, верный их кормщик, главный их запевала?