Мать Печора (Трилогия)
Шрифт:
Вся земля глядит-любуется,
Как над Москвой она красуется.
Всем людям рукодельным,
Мастерам корабельным,
Слесарям, и плотникам,
И крестьянам-работникам
Звезда пятиконечная
Подруга вековечная!
– Эх, товарищи!
– говорит Матвей, а сам головой качает.
– Хочется мне такие слова людям сказать, чтобы слова эти как песня пелись, чтобы люди от радости под песню руками плескали, чтобы душа говорила, а не получается песня. И долго думал, да неладно молвил.
– Как неладно?
– говорит Анна Егоровна.
–
– Это верно, что Матвей нам ум расшевелил, - соглашается Николай Богданов.
– Вот слушаю я Москву, и чудится мне, что она всех нас видит, всем нам советы подает. Где-то там, на Памире, слышу, люди через горы воду провели. Москва им благодарность объявила. Слушаю я, и душа радуется, будто это наша "Весна" гремит, только не из Матвеевой, а из другой бригады. Или за оплошку какую Москва в газете отчитывает. Виноватый-то и дальний, а мне совестно за него перед Москвой. Так же стыдно, как будто, к примеру, наше звено без рыбы приехало.
– Дело говоришь, - соглашается Матвей.
– Мы участники и дольщики во всем, зато многое с нас и спросится. Есть одна пословица: кто в деле, тот и в ответе. Этой пословицей прежде пугали. А мы ни дела, ни ответа не пугаемся. Вон Анна Егоровна - человек она не партийный, а у нее душа коммунистки. Знает она, что за дело берется, так и ответ спросится. А не побоялась: "могу", - говорит. Да, по первому дню судя, и верно: может. Значит, дело хозяйку нашло.
На этот раз Анна Егоровна улыбалась...
Рано утром приехал Миша со своими рыбаками.
– Ну, как для первого раза дела?
– встречает их бригадир.
– Да так бы и дальше ловилось, - говорит Миша.
– Много зачерпнул?
– Да тонна-то будет.
– Молодцы, ребята!
Мишу на этот раз Матвеева похвала не обрадовала: какая-то забота тревожила его. Сумрачно посмотрел он на бригадира, не враз заговорил:
– Я еще в колхозе, Матвей Лукьянович, перед правлением вопрос ставил: надо нам молодежь в одно звено собрать. Ты что-то заупрямился тогда...
– Ничего не упрямился. Я и сейчас скажу: на путине старый и малый все должны воедино работать, - отвечает Матвей.
– На том и я согласен был, когда одно звено ловить выделяли, говорит Миша.
– А решили нынче два невода спустить, так я на своем стою: одно звено должно комсомольским быть.
– Ты нас, стариков, не отмахивай!
– сердится Матвей.
– Иной старый конь крепче молодого тянет. Никакая мы вам не помеха...
– Да разве я говорю - помеха? Ведь это никому не в обиду. У вас, пожилых, - опыт, а у нас - задор. Вот и будем меряться, кому впереди идти.
Молодежь из Мишиного звена о том же Матвея просит.
– Ты нам, Матвей Лукьянович, не мешать, а помогать должен, - говорит Миша.
– Раз мы задумали, значит, сделаем.
Тут разговор сердитый пошел.
– Уши выше головы не растут, - говорит
– Так сделаете, как я велю: в бригаде-то пока еще я старшой.
– Знаем: и по годам и по делу ты в бригаде - голова. А и мы в бригаде не уши.
Матвею и крыть нечем, а все же ни отказа, ни приказа не дал.
Только успели Мишины рыбаки разобрать рыбу, захлопал катер: Василий Сергеевич приехал. Ни спать, ни отдыхать он не стал, а выбросил камни на берег, и вместе с бригадиром повез рыбу на приемный пункт, в Юшино.
Звено Миши спать ложится, а на смену Анна Егоровна со своими рыбаками поднимается. Еще с вечера велел им Матвей его дожидаться.
– Лодки с берега спустите да в порядок приведите, чтобы как гоголи плавали. Готовое кольё к берегу стаскайте. Сетки чините да кибасы готовьте.
На улице - любо глядеть. С утра дул ветерок, а теперь остановился и задремал под угревным солнышком. На реке вода не колыхнется. За Глубоцким шаром желтеют янтарные рассыпчатые пески.
Мужики стащили лодки на воду. Николай Богданов с Трифоном Окуловичем келдасы** налаживают, а все остальные - около склада: кто сети чинит, кто веревки распутывает да растягивает. Один конец на столб намотают, раскрутят до склада, натянут всей силой, привяжут другим концом за угол веревка туга, струной поет.
– Заместо скрипки годится, - говорит Параня.
– Вы, молодки, откуда скрипку-то знаете?
– спрашиваю я.
– Как откуда? Миша-то у нас скрипач. Еще маленьким был, раздобыл он где-то старинную зырянскую скрипку - си-гудэк.
– Я такой еще не слыхивала.
– А это та же скрипка, только у ней корпусок кругленький, струны волосяные и смычок волосяной. И так он мастерливо играть на ней выучился! На олимпиаде в Усть-Цильме его настоящей скрипкой наградили.
– Смотри-ка, - говорю, - у парня-то талант.
– У нас в Светлозерье, - хвастает Параня, - у кого талант, у кого два, а вон у Матвея - и не сосчитать. Мне одной не повезло: никакого таланта нет.
– Кому бы плакаться, да не тебе!
– отвечаю.
– В руках у тебя талант. Без таланта в руках ты вчера нельму упустила бы.
– Мне и Матвей то же сказал, - смеется Параня.
– "Не простые, говорит, зрячие у тебя руки, у любого пальчика - глаза. Такие руки не проглядят дела. С такими, говорит, руками не пропадешь".
Перешли мы на склад. Матвей велел поплави набирать.
– А ты сама-то как думаешь?
– спрашиваю я Параню.
– Про что?
– А про то, что Матвей говорил.
– Ясное дело, не пропаду.
– Да я не том... Талант свой ты в руках чуешь?
Параня покосилась на меня веселым глазом, подмигнула и говорит:
– А ты посмотри...
Тут в руках у Парани будто мотор заходил. Поплавь набрать - значит продернуть веревку вдоль обоих краев сети, из ячеи в ячею. И каждый раз надо попасть концом веревки в ячею, как нитку в иголку вдеть. Попробуй-ка угодить ниткой в игольные ушки, да так, чтобы руки одна к другой с размаху шли, раз - и вдел. А рядом другие иголки твоих рук ждут, успевай хватать да на нитку надевать: Раз! Раз! Раз!