Матабар IV
Шрифт:
Глава 102
Ардан, одновременно с ударом посоха о пол и созданием вокруг себя Водной Пелены прыгнул в сторону. Оранжевые вихри Селькадца облизывали стены пламенем и кислотой, заставляя кирпичную кладку стекать дымящейся, шипящей и плюющейся жижей.
Водная Пелена, закружив вихри кислотного пламени в безудержной пляске, вытянула те тонкой лентой и выстрелила в сторону Селькадца.
— Дважды не сработает, зверь! — выкрикнул Селькадец.
Периферийным зрением Арди успел заметить, как иностранец, слегка качнув корпусом в бок, попросту рассек собственное «заклинание».
И, в то же самое мгновение, как его сабли рассекли вихри, заключенные в оболочку водяной ленты, Селькадец тут же чиркнул клинками и на его запястьях, как и на самих лезвиях, вспыхнуло сразу несколько печатей.
Ардан еще не видел прежде, чтобы печати Звездной Магии разделяли на составляющие. Но так оно, в случае Селькадца, и произошло. Вместо того, чтобы вложить одну печать в другую, те оказались равномерно распределены по саблям и запястьям.
Причем сразу четыре штуки. Скомбинировать столько в одном заклинании требовало просто неимоверных концентрации и тренировок.
Так что Арди несколько опешил, когда вместо чудовищного заклинания, разнесшего бы половину « Брюса», с клинков Оруженосца сорвалось нечто, по форме напоминающее птицу. Птицу, с каменными крыльями и клювом, искрящимся молниями. А еще, вокруг которой мерцало поле, буквально впитывающее в себя свет из окружающего пространства.
Перед тем, как прыгнуть в сторону открытого ледника, откуда недавно Ардан и Тесс забрали последние продукты и который начали размораживать, в голове юноши пронеслось молниеносное:
— « Атакующее заклинание, помещенное внутрь пассивного щита?»
Он уже собирался было рассчитать сколько лучей каких Звезд, рунических связей, массивов, контуров и вложенных печатей потребуется для такого монстра, но уже в следующее мгновение заклинание взорвалось прямо над его головой.
Каменные осколки, беспрепятственно пройдя собственный щит, явно призванный защитить заклинание от контрмер, разлетелись по помещению. Они с такой же легкостью пронзали кирпичную кладку, как если бы вместо той у них на пути оказалась даже не бумага, а нечто еще более эфемерное. Сродни паутине, уже вот-вот готовой обвалиться на пол.
Причем каждый раз, столкнувшись с препятствием, они разлетались на мелкие осколки, куда менее быстрые и острые, но все еще оставляющие на стенах и полу мелкие, длинные полосы. Несколько таких успели задеть спину Арда, когда тот перепрыгивал бортик ледника.
Их с Селькадцем (Ард, внезапно, вспомнил его имя — Дартон… кажется) разделяла кухня… вернее то, что являлось, еще пару мгновений назад, кухней. Столы с рабочими поверхностями превратились в деревянную труху или жестяную стружку. Посуда усыпала пол керамической крошкой, а шкафчики накрыли дощатыми осколками разбросанную крупу, остатки бакалейных продуктов, и те немногочисленные овощи, которые Тесс с Ардом в силу того, что последний не особо их переваривал, не успели съесть.
Но даже этого Дартону не хватило. Птица, потеряв
Ардан успел захлопнуть крышку стального ледника, под который Аркар переоборудовал старый оружейный сейф, как раз за мгновение, как теперь уже стрелы молний разлетелись по помещению. Видимо те, по мнению создателя заклинания, должны были завершить начатое.
Птица, оберегаемая щитом, доставляла заклинание в нужное место, каменная крошка разбивала защиту, какую могли бы возвести маги или за которой укрывались обычные военные, а под конец уже стрелы из плазмы ставили жирную точку.
Горящую, кипящую, искрящуюся точку. Ардан слышал отдаленные, гулкие хлопки — кислород буквально лопался в местах, где стрелы соприкасались с поверхностью. А та, в свою очередь, дрожала сродни тому, как дрожала земля под поступью горного тролля.
— А ты шустрый, Имперский зверь!
Ард ощущал, как постепенно плавилась армированная сталь ледника, и как еще немного и раскаленный металл, вместе с раскаленным воздухом, хлынут внутрь его «убежища» превращая юношу в хорошо подкопченный, но, увы, сгоревший кусок мяса.
Ардан уже занес было посох, чтобы использовать свое самое лучшее заклинание — Ледяные Цветы, как тут же замер. Он лежал посреди ледяного ящика, окруженный холодом. Тот обитал здесь так долго, что успел сродниться с морозной поверхностью, стали. В этих владениях, не знавший жара и тепла, властвовал лед. Столько, сколько тот себя помнил.
А теперь кто-то снаружи, чужой и незнакомый, пытался прорваться в его королевство стужи, принеся с собой враждебную стихию. И мороз потянулся. Потянулся к тому, в ком чувствовал пусть и маленький, совсем микроскопический отблеск самого себя.
Ард, в напряженные моменты не особо полагающийся на искусство Эан’Хане, вдруг понял, что у него получился. У него точно выйдет. На этот раз все будет совсем не как на Складской улице, когда они с Аркаром выручали Бориса.
Он справится.
Ардан мысленно потянулся к холоду, отвечая тому взаимностью на ледяной зов. Мороз наполнил Арда. Горными ручьями, засыпающими в наступлении зимы, тот заструился по его венам. Ветрами далеких горных вершин он наполнил его легкие. И силой, с которой ледяные шапки, скользя по весне на пологих склонах, дробя вековые камни и срезая целые скальные пики, лед наделил его волю.
Ардан произнес слово. Не губами. А своей волей. Разумом. И Лей.
И мороз отозвался. Впервые за почти одиннадцать лет, мороз отозвался своим именем.
Дартон, не зная, сколько еще времени будет функционировать его Лей-протез, не сводил взгляда со странного вида ледника, больше напоминающего по форме и виду старый, оружейный сейф.
Его заклинание, по три луча каждой звезды, отправляло к Вечным Ангелам куда более опытных и сведущих магов, нежели капрал второй канцелярии, Ард Эгобар. Странный смесок, которого его нанимателям, зачем-то, понадобилось доставить в « можно не совсем в целости, не очень в здравии, но живым и способным говорить».