Мазохистка
Шрифт:
Ближе к ночи я разразилась ненавистными мужу соплями:
– Скуало, миленький, ну пожалуйста, прости меня, я не хотела, я нечаянно, пожалуйста, ну не злись, я ведь не нарочно!..
– Все, хватит, отстань от меня!
– Все еще болит, да?
– Женщина, заткнись, пока я тебя не придушил!
Утром за завтраком Скуало был все такой же злой, ругался на всех на чем свет стоит, и тут Фран своим неизменно-тягучим голосом поинтересовался:
– Капита~н, что это с Ва~ми? Какая му~ха Вас укусила? – На последнем слове муж застыл с вилкой спагетти, так и не донесенных
Я не знаю, кто из нас покраснел больше – я или Скуало – но на звук шмякнувшейся на тарелку вилки все разом посмотрели в нашу сторону.
– Что такое, Ску-кун? Тебе плохо? Ничего не болит? – заботливо побеспокоился Луссурия, без малейшего подтекста, однако это, похоже, стало последней каплей в чаше терпения Суперби.
– Да е* вашу мать! – выругался муж и поспешно вышел из обеденной.
Я невольно рассмеялась своим воспоминаниям, но неожиданно замолчала – так чуждо этот смех звучал теперь в этой комнате. Поднявшись с постели, я села за стол, достала лист бумаги, ручку.
«Привет, милый, а помнишь, как…»
====== Глава 17. ======
{Сплин – Иди через лес}
– Скуало… Скуало… Скуало! – я резко села на постели, обливаясь холодным потом. Устало посмотрела на настенные часы.
Четыре часа утра – не то время, когда я обычно просыпаюсь, так как я и засыпаю примерно часа за два до него. Я откинулась на подушки, опершись тыльной стороной запястья о влажный лоб. Опять эти отвратительные своей реалистичностью сны, в которых я упрямо ищу мужа. А когда нахожу, появляется Бьякуран, я хватаюсь за свой револьвер, но тот не работает. Я ничего не могу сделать и задыхаюсь от своей беспомощности. Иногда, правда, Джессо в моих снах нет, но от этого не легче – когда я просыпаюсь после сновидений, в которых все заканчивается хорошо, чувствую себя еще более разбитой.
Я потянулась пальцами к тумбочке за полупустой пачкой сигарет. Нащупав, достала одну и поднесла к зажатой во рту никотиновой палочке зажигалку. Глубоко затянувшись, я с облегчением выдохнула из легких сизый дым, чувствуя, как пальцы перестают трястись. Причудливые узоры в воздухе напоминали разметавшиеся волосы Скуало, и я молча смотрела на исчезающий дым, внезапно осознав, что я никогда не смирюсь. Я каждую ночь буду искать его во сне, пока не сойду с ума, и пока не настанет время все это закончить. Я поняла, что нет на свете такой силы, которая могла бы заставить меня позабыть прикосновения его прохладных пальцев, ощущения от его горячих губ на своей шее, звук его хрипловатого голоса, зовущего меня по имени, острый взгляд его серых глаз. «Мое обещание бессмысленно», – шепотом выдохнула я, выпуская изо рта новую порцию дыма.
Я попыталась снова заснуть, но после получаса перекатывания с боку на бок, порывисто поднялась с постели и направилась в гостиную. Застыв на пороге, я озадаченно уставилась на Занзаса.
– Еще не ушел? – прочистив голос, зачем-то спросила я, ощущая, как сковывавший меня после сна липкий страх отступает. Странно, что мне вдруг стало так спокойно – может быть, это от того, что
– Ты что, на алкотопливе работаешь? – даже не взглянув в мою сторону, задал в ответ свой вопрос босс.
Усмехнувшись, я прошла привычным маршрутом к настенному шкафчику. Я вдруг подумала, что мне будет не хватать этих ночных посиделок, и сердце едва заметно кольнуло. Нахмурившись, я открыла дверцы… а там – пусто.
– Ээээм…
– Да-да, бухла теперь надолго не хватает, а следующая поставка только в субботу, – ухмыльнувшись, заметил Занзас, пригубив какой-то коньяк, название которого я не могла разглядеть. – У меня-то хоть в комнате еще запасы есть, а вот тебе придется перейти на кефир.
– Блин, босс, ты же поделишься? – с отчаянием взглянула я на развалившегося в кресле мужчину.
– С чего бы мне делиться? – он дразнящим движением поболтал коричневой жидкостью, растворяя кубики льда.
– С того, что кроме Бельфегора я – единственный человек, который нападает на Мельфиоре. Ты должен беречь меня и лелеять, – я, весело улыбаясь, плюхнулась на диван, стоявший рядом с его креслом, и подставила прихваченный по пути бокал.
Занзас бросил на меня быстрый изучающий взгляд и, вздохнув, наполнил его из на четверть пустой бутылки.
– С чего бы мне беречь кого-то, кто и сам себя не бережет?
– Посмотрите, кто у нас записался в моралисты! – съехидничала я, залпом осушив свою порцию и снова подставив бокал, чтобы его наполнили. Занзас в упор взглянул на меня, и на его лице ясно читалось: «Женщина, а ты не ах*ела ли?!», – а посему мне пришлось самой наполнить свой бокал.
– Как там дела на фронте? – немного помолчав, спросила я у сидевшего рядом мужчины. Сегодня мне не хотелось сидеть в тишине.
– Лучше. Из-за твоих постоянных нападок Мельфиоре не могут сконцентрироваться исключительно на атаке. Но, сдается мне, скоро они что-то придумают. Возможно, скоро объявится Бьякуран.
– Наконец-то! – я потерла ладони от предвкушения, и Занзас снова бросил на меня задумчивый изучающий взгляд.
– Ты так хочешь отомстить за его смерть или…
– Или чт?.. – я повернула голову вправо, и вдруг наши лица оказались слишком близко. Я не отшатнулась, и кровь не прилила к моим щекам. Нет, казалось, я стала совсем другой женщиной за это время. Я смотрела в его темно-бордовые глаза и чувствовала, как меня затягивает в их обжигающую пучину. Казалось, мы смотрели друг на друга, не отрываясь, целую вечность, когда он продолжил:
– Или просто тебе это нравится? Просто признайся себе. Ты была рождена для этого. Это твоя судьба.
– Так ты знал? Это ты увидел во мне, когда мы впервые встретились? – и снова я поразилась произошедшим переменам – когда-то я так боялась Занзаса, а сейчас вот сижу, распиваю с ним коньяк. «Что с нами делает жизнь, черт подери?!»
Босс молча кивнул и отвернул от меня свое лицо, подставив взору причудливый темный шрам на левой щеке. «Ему тоже многое пришлось пережить», – почему-то мне донельзя хотелось прикоснуться кончиками пальцев к этому следу от внутренней, глубоко спрятанной душевной раны.