Меч истины

Atenae

Рейн катнул на щеках желваки, будто пережёвывал камни. Но ответил Эрику всё же Тотила:

– А что ты предлагаешь, воин?

Да, мне, честно говоря, тоже хотелось бы знать. Хотя за избавление от пинков уже спасибо. Но потом Эрик весело заговорил, и мне захотелось, чтобы этого умника здесь не было вовсе.

– Сейчас мы все спрячемся в пещере и переждём грозу. Переночуем заодно, лить будет долго. А завтра утром представим Аяне живого мужа. И предложим отдать цацку по-хорошему. Не отдаст – начнём свежевать его прямо у неё на глазах. Как думаете, долго она будет спорить?

А

ведь Лугий был прав – гад ты, Эрик! Но то, что ты предлагаешь, даст моим ещё кучу времени.

Кажется, Тотила подумал о том же:

– Мы будем в тепле сушить свои задницы, а проклятый галл с девками унесёт пояс?

Эрик коротко рассмеялся:

– Далеко ли? Жрец, ты никогда не был там, наверху. Думаешь, что тропа бесконечна, а пройдёшь сотню-другую шагов и окажешься на ровной такой площадке над морем. С которой только лететь. Не заметили, есть там у них крылья?

Проклятье, почему я об этом не подумал? Ладно, галл опытный боец, попробует найти выход. Только бы эти согласились на предложение Эрика!

Рейн отвернулся к скале, его загривок бугрился вздувшимися мышцами, как у быка.

– Мы полезем сейчас. Галл уводит Гейст, я должен её получить.

Кажется, дружине нравились мысли Эрика – с места не двинулся никто. Тогда вождь зацепил железной рукой щуплого паренька и швырнул к стене:

– Иди, Хунд!

Тот, кого назвали собакой, съёжился и утёр нос, но не полез на кручу. Вместо него из толпы вышел Хаген:

– Довольно, Рейн! Ты уже всем показал, каков ты вождь. Хочешь, чтобы мы, как бараны, карабкались под стрелы по мокрым скалам ради твоей рабыни или кто она тебе? Она нам здорово нужна?

Обернувшийся Рейн стал вовсе похож на оживший валун:

– Пока я здесь вождь, будут слушаться меня, а не смазливого белобрысого выскочку.

– Это ненадолго, - отозвался Хаген, улыбаясь своей треугольной улыбкой. – Только пока ты жив!

Дружина словно бы давно ждала этих слов, расступилась, освобождая площадку спорящим. Эрик потянул меня за ворот в задние ряды, я споткнулся, поэтому и заметить не успел, как всё случилось. Соперники только выхватили ножи, а в следующее мгновение Рейн уже корчился на земле, зажимая рану, и его кишки скользкими змеями тащились по щебёнке.

– Вот так, - сказал, по-прежнему улыбаясь, Хаген. Потом убрал нож, вынул свой меч и одним ударом снёс умирающему голову. Переждал, пока окончатся конвульсии, вытер оружие об одежду убитого, и лишь потом поднял на нас глаза.

– Ты прав, Эрик. Поднимемся завтра.

Дождь обрушился сразу, словно ждал этих слов.

*

Меня поместили в самом дальнем углу пещеры и забыли. Ближе к выходу горел большой костёр, там сдержанно говорили и ужинали дружинники. Новый вождь ходил между своими людьми, он не мог себе позволить роскошь отдыха. Тотила несколько раз пытался заговорить с ним, но Хаген лишь презрительно отмахнулся:

– Отныне, жрец, ты будешь делать то, что я скажу!

Меня прикрывал от них выступ скалы. Что я этим выигрываю? Можно попробовать перетереть верёвки, но как я

проберусь мимо них? А потом думать о бегстве стало бессмысленно - ко мне приставили охрану. Неудивительно, что охранником оказался Эрик. Он принёс глиняную миску полную воды, и принялся тряпкой стирать кровь с моего лица. Холодная вода лилась за пазуху, неприятное было ощущение.

– Это правильно, умой его, а то жена не узнает, - над нами вырос Хаген.

Очень неудобно смотреть на мир одним глазом в темноте, лежа на земле – многие подробности ускользают. Надеюсь, я ещё увижу что-то и другим. Через пару дней, когда синяк спадёт. Пока же я мог только гадать, что у них на уме.

– Как думаешь, твоя жена отдаст пояс за тебя?

А я стараюсь об этом не думать. Потому что знаю ответ. Я старательно думаю о том, что Эрик мог ошибиться относительно пути. Как будто мыслями раздвигаю скалы с их дороги. Лугий говорит: «Не бывает положений с одним лишь выходом. Даже если тебя уже съели!»

– Сердишься? – Эрик склоняется надо мной.

Я лишь хмыкаю в ответ. Это больно, кажется, мне сломали нос.

– Это лучший выход, ты понимаешь? Не хотелось, чтобы тебя убили. Завтра мы попросим хорошенько, и Аяна отдаст пояс мне. Я уж позабочусь об остальном.

Горько мне. Горько и больно.

– Лугий был прав – нельзя доверяться героям.

Эрик коротко и невесело смеётся:

– Бедный галл, что он об этом знает? – и начинает рассказывать, словно надеясь, что я прощу. – Я родился, чтобы стать героем. Сам видишь, какой – только скалы крушить! И я им стал, прежде чем понял, кто я есть. Жил по чужой указке, исполнял приказы и думал, что поступаю правильно. Вот, а однажды… я спас одного парня, и он мне объяснил, что быть человеком намного труднее, чем быть героем. Мой друг - он не из покладистых, и я стал непокладистым вслед за ним. Понял одну вещь: каждый сам выбирает, как ему жить и что делать. В противном случае всё теряет смысл!

Я не мог не прервать эти излияния:

– Очень свежая мысль. И такая глубокая!

– Ты злишься? Ещё бы, я б тоже, наверное… не думал, что втравлю вас в такое. Если бы я сам смог его найти! А кто спрятал пояс? Гейст? Молодец девчонка! Я бы не догадался. Мой дружок - великий умник, он бы, наверное, понял. Но мы расстались лет сто назад, так что пришлось самому. Я как услышал, что творит пояс Геракла, просто сон потерял. Увидел – вовсе… Потом ещё кража эта. А потом в таверне встретил вас с Лугием. Ты похож на моего друга, такой же умник и книжник, и я подумал, что ты-то найдёшь. И подошёл к вам.

– А когда мы не согласились, поехал к сарматам?

– В самую точку! Как догадался?

– Не я, Лугий. Псалии.

– А-а, говорил же Замире: «Не надо цацек на память!» - он заботливо склонился надо мной. – Устал?

– А ты как думаешь?

Эрик усмехнулся:

– Думаю, устал и очень зол. Ничего, потерпи, друг! Завтра всё закончится. Пояс не попадёт в руки Тотилы, незачем гниде сила, это я тебе обещаю.

– Да, он попадёт к тебе. И что это будет стоить миру?

– Ничего, я думаю. Потому что это будет правильно.