Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Френк быстро, квартал за кварталом, пересек кутавшийся в сумерки город, изо всех сил, как можно быстрее стараясь вернуться к устойчивому, надежному месту, где он находился до случившегося и где все было понятно.
Добравшись, он увидел, что Эд Мак–Карти сидит за верстаком и закусывает. Два бутерброда, термос с чаем, банан, печенье.
Френк Фринк остановился на пороге, стараясь отдышаться.
Наконец Эд услышал его дыхание и повернулся.
— Я было подумал, что ты погиб, — проронил он.
У верстака стоял включенный небольшой электрокалорифер. Френк подошел к нему и склонился, согревая руки.
— Как я рад, что ты вернулся, — произнес Эд.
Он дважды хлопнул Френка по спине и вернулся к бутербродам. Он не сказал больше
Положив пальто на стул, Френк набрал горсть наполовину завершенных серебряных сегментов и понес их к полировальному станку. Он насадил круг, войлочную шайбу, включил мотор, надел защитные очки и, усевшись на высокий стул, начал снимать с сегментов, одного за другим, огненную чешую.
Глава 15
Капитан Рудольф Вегенер, теперь уже путешествующий под именем Конрадо Гольпа — оптового поставщика медикаментов, смотрел в окно ракетного корабля Люфтганзы.
Впереди уже Европа.
«Как быстро, — подумал он. — Мы сделаем посадку на аэродроме Темпельхоф примерно через семь минут. Интересно, чего же я добился?»
Он глядел на то, как быстро приближается земля.
«Теперь очередь за генералом Тедеки. Что он сможет предпринять на Родных Островах? Мы, по крайней мере, сообщили ему эту информацию. Мы сделали то, что могли. Однако особых причин для оптимизма нет, — подумал он. — Вероятно, японцы ничего не смогут сделать для того, чтобы изменить курс германской внешней политики. У власти Геббельс, и скорее всего это правительство удержится. После того, как оно укрепит свое положение, оно снова вернется к идее «Одуванчика». И еще одна огромная часть планеты будет уничтожена вместе со своим населением ради сумасшедших идей фанатиков. В сущности, можно предположить, что фашисты уничтожат всю планету, оставят на ее поверхности лишь один стерильный пепел. Они на это способны: у них есть водородная бомба. Несомненно, в конце концов они так и сделают. Их образ мышления ведет к этой «Гибели богов». Возможно, они даже жаждут этого, активно стремятся к этому фатальному светопреставлению, уничтожению всего на свете. Что же он оставит после себя, этот безумный третий Рейх? Будет ли он причиной конца всей жизни на земле, любого ее проявления? И наша планету сделают мертвой планетой наши же собственные руки?»
Он не мог в это поверить.
«Даже если вся жизнь на нашей планете будет уничтожена, то должна же быть где–то еще другая жизнь, о которой мы просто ничего не знаем. Невозможно, чтобы наш мир был единственным. Должны быть и другие миры, нами не замеченные, в другой области пространства либо даже в другом измерении, и мы просто не в состоянии их постичь. Даже если я не могу доказать это, даже если это не логично, я верю в это», — сказал он себе.
Громкоговоритель объявил:
— Майнен дамен унд херрен, ахтунг, битте.
«Мы идем на посадку, — понял капитан Вегенер, — я совершенно уверен в том, что меня встретят агенты СД. Вопрос только в том — какую из группировок они будут представлять? Поддерживающую Геббельса или Гейдриха? Если допустимо, что генерал СС Гейдрих еще жив. Пока я на борту этого корабля, его могли окружить и пристрелить. Все происходит так быстро. В фашистской Германии быстро составляются пухлые списки лиц, перед которыми прежде всего большинство трепетало…»
Несколькими минутами позже., когда ракета приземлилась, он встал и двинулся к выходу, держа пальто в руке.
Перед ним и позади него были возбужденные быстрым перелетом пассажиры.
«Среди них, на этот раз нет молодого художника–нациста Лотца, который изводил меня своим мировоззрением, уместным только для кретинов».
Служащие, облаченные в такую же форму, как и у самого рейхсмаршала, как заметил Вегенер, помогали всем пассажирам спуститься по наклонному трапу на поле аэродрома.
Там, у входа в здание аэровокзала, стояла небольшая группа чернорубашечников.
«За мной?»
Вегенер
На балконе здания аэровокзала поджидали встречающие, многие из них размахивали руками, что–то кричали.
Отделившись от остальных, к Вегенеру подошел немигающий блондин с плоским лицом, со знаками различия морской СС, щелкнул каблуками и отдал честь.
— Их битте мих цу энтшульдиген. Зинд зи вилляйхт капитен Рудольф Вегенер, фон дер Абвер?
— Извините, — ответил Вегенер. — Я — Конрад Гольц, представитель фирмы «АГ Хемикалиен» по сбыту медикаментов.
Он попытался пройти мимо.
Двое других чернорубашечников подошли к нему.
Теперь рядом с ним находились все трое, так что, хотя он и продолжал идти в избранном направлении, но уже находился под их полным контролем.
У двоих эсэсовцев под плащами были спрятаны автоматы.
— Вы — Вегенер, — сказал один из них, когда они все прошли в здание.
Он ничего не ответил.
— У нас здесь автомобиль, — продолжал эсэсовец. — Нам велено встретить вашу ракету, связаться с вами и немедленно отвезти к генералу СС Гейдриху, который в настоящее время вместе с Зеппом Дитрихом находится в штабе одной из дивизий СС. В особенности нас предупредили, чтобы мы не позволяли вам приближаться к каким–либо лицам из Вермахта или партийного руководства.
«Значит, меня не пристрелят, — понял Вегенер. — Гейдрих жив, находится в безопасном месте и пытается усилить свои позиции в борьбе против правительства Геббельса. Может, правительство Геббельса все–таки падет?»
Его затолкнули в ожидавший их эсэсовский штабной лимузин фирмы «Даймлер».
«Отряда флотских эсэсовцев, неожиданно ночью сменивших охрану рейхсканцелярии, вполне достаточно. Тотчас же во все полицейские участки Берлина выплюнут вооруженных людей СД, прежде всего чтобы захватить радиостанцию, отключить электропитание, закрыть Темпельхоф. Грохот тяжелых орудий во тьме на главных улицах. Но какое все это имеет значение? Даже если доктор Геббельс будет свергнут и операция «Одуванчик» провалится? Они все еще будут существовать, эти чернорубашечники, нацистская партия. И их безумные проекты, если не на востоке, то где–то в другом месте, на Марсе или на Венере. Неудивительно, что мистер Тагоми не смог вынести этой ужасной дилеммы нашей жизни. Что бы ни случилось, все будет злом. Для чего же тогда бороться? Зачем выбирать, если все варианты одинаковы? Очевидно, мы все–таки будем продолжать в том же духе, как и прежде, изо дня в день. В данный момент мы действуем против операции «Одуванчик». Потом мы будем бороться за то, чтобы одеть полицию. Но мы не можем сделать все сразу, должна быть определенная последовательность, непрекращающийся процесс. Мы можем только надеяться, — подумал он, — и стараться изо всех сил. Где–нибудь, в каком–нибудь другом мире, все совершенно иначе. Дело обстоит лучше: есть ясный между добром и злом. А не туманная путаница, которая затрудняет возможность выбора. У нас совсем не идеальный мир, который бы нам нравился, где легко было бы соблюдать моральные принципы. Где каждый мог бы безо всяких усилий поступать правильно, так как мог бы легко определить очевидное».
«Даймлер» рванулся вперед.
Капитана Вегенера посадили на заднее сиденье, по бокам его расположились чернорубашечники, держа на коленях автоматы.
«Предположим, что даже сейчас это какая–то хитрость, — решил Вегенер, ощущая, как лимузин на высокой скорости проносится по берлинским улицам, — что меня везут не к генералу СС Гейдриху, находящемуся в штабе одной из дивизий, а в какую–нибудь из партийных тюрем, где меня изувечат и в конце концов убьют. Но я сделал выбор: я предпочел вернуться в Германию, избрал рискованный путь, связанный с тем, что меня могут схватить до того, как я доберусь до людей Абвера и окажусь под их защитой. Смерть в любое мгновение — вот единственная дорога, открытая для нас в любой точке. И тем не менее мы выбираем ее, несмотря на опасность. Либо же мы сдаемся и отступаем».