Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Он смотрел на проносившиеся мимо берлинские здания.
«Мой родной фольк — родной народ: ты и я, снова мы вместе».
Обратившись к эсэсовцам, он поинтересовался:
— Как дела в Германии? Есть что–нибудь свеженькое в политической ситуации? Я не был здесь несколько недель, уехал еще до смерти Бормана.
— Естественно, истерические толпы поддерживают маленького доктора, — ответил сидевший справа от него эсэсовец. — Именно толпа и вознесла его на пост канцлера. Однако не очень–то похоже на то, когда возобладают трезвомыслящие, они захотят поддерживать это ничтожество и демагога,
— Понимаю, — сказал Вегенер.
«Все продолжается, — осознал он, — междоусобица. Вероятно, именно в этом — семена будущего. Они в конце концов пожрут друг друга. Нас же недостаточно, чтобы еще раз отстроиться и жить своими немногочисленными, маленькими стремлениями».
***
В час дня Юлиана Фринк наконец добралась до Шайенна.
В центре города, напротив огромного здания старого паровозного депо, она остановилась у киоска и купила две утренних газеты.
Стоя в машине, она просматривала газеты, пока не нашла наконец то, что искала: «Отпуск закапчивается смертельным ранением». Разыскивается для допроса по поводу смертельной раны, нанесенной ее мужу в роскошном номере отеля «Президент Гарнер» в Денвере, миссис Джо Чинаделла из Канон–Сити, уехавшая, по показаниям служащих отеля, немедленно после того, что, должно быть, послужило трагической развязкой супружеской ссоры. В номере были найдены лезвия бритвы, которыми, как назло, снабжаются постояльцы отеля в виде дополнительной услуги. Ими–то, по всей видимости, и воспользовалась миссис Чинаделла, которую описывают как смуглую, стройную, хорошо одетую женщину в возрасте около тридцати лет. Тело ее мужа было найдено Теодором Феррисом, служащим гостиницы, получасом ранее забравшем сорочки у Чинаделла и, как ему было велено, пришедшим, чтобы вернуть их владельцу выглаженными. Он стал первым свидетелем вызывающей сцены. Как сообщает полиция, в номере отеля найдены следы борьбы, указывающие на то, что окончательным аргументом…»
«Значит, он мертв», — подумала Юлиана и сложила газету.
Полиция не знала ее настоящего имени. Они не знали, кто она.
Теперь уже не такая взволнованная, Юлиана поехала дальше, пока не нашла подходящую гостиницу.
Здесь она получила номер и занесла туда багаж, вынув его из автомобиля.
«Теперь мне не нужно спешить, — убедила она себя. — Я могу даже подождать до вечера и только тогда пойти к Абендсену. В этом случае мне представится возможность надеть мой новое платье. В нем просто не полагается показываться днем — такие платья надевают только в сумерки. И я могу спокойно закончить чтение книги».
Она расположилась поудобнее в номере, включила радио, принесла из буфета кофе и взобралась на тщательно застеленную кровать со своим новым, нечитанным, чистеньким экземпляром «Саранчи», купленным в книжном киоске отеля в Денвере.
Не выходя из номера, к четверти седьмого она дочитала книгу.
«Интересно, добрался ли до ее конца Джо? В ней много такого, что он вряд ли понял, что хотел сказать Абендсен. Ничего о выдуманном мире. Разве я единственная, кто понимает это? Держу пари, что я права: никто так не понимает «Саранчу», как я. Они только все воображают, что понимают по–настоящему».
Все
Чистый свежий воздух бодрил ее, а вывески и реклама Шайенна как–то по–особенному волновали.
Перед входом в один из баров ссорились две хорошенькие черноглазые проститутки–индианки.
Юлиана с любопытством остановилась.
Автомобили, огромные, сверкающие, проносились мимо нее по улицам, все окружающее дышало атмосферой праздности, ожидания, глядело в будущее куда охотнее, чем в прошлое с его затхлостью и запустением, с его обносками и выброшенным старьем.
В дорогом французском ресторане, где на каждом столе стояла зажженная свеча в большом бокале для вина и масло подавалось не кубиками, а набитое в круглые белые фарфоровые масленки, Юлиана с нескрываемым наслаждением пообедала, а затем, располагая еще массой свободного времени, медленно прогулялась к своему отелю.
Банкнот Рейхсбанка у нее почти не оставалось, но она не придала этому значения.
Это мало ее заботило.
«Он поведал нам о нашем собственном мире», — думала она.
Юлиана отперла дверь своего номера.
«Об этом самом мире, который сейчас вокруг нас», — напевала она.
В номере она снова включила радио.
«Он хочет, чтобы мы увидели его таким, каким он является на самом деле. Я вижу его, и с каждым мгновением многие другие начинают прозревать и видеть его».
Вынув из коробки голубое итальянское платье, Юлиана тщательно разложила его на кровати.
Оно ничуть не было испорчено. Все, что нужно было сделать, — это хорошенько пройтись щеткой.
Но, открыв другие пакеты, она обнаружила, что не привезла из Денвера ни одного из своих шикарных полубюстгальтеров.
— Ну и черт с ними, — решила Юлиана.
Она погрузилась в кресло и закурила сигарету.
Может она сможет надеть платье с обычным лифчиком?
Юлиана сбросила кофту и юбку и попробовала надеть платье.
Но бретельки от лифчика были видны, и к тому же торчали его верхние края, поэтому Юлиана отбросила эту мысль.
«А может, — подумала она, — пойти вообще без лифчика?»
Такого с ней не случалось уже много лет.
Это напомнило ей былые дни в старших классах школы, когда у нее были очень маленькие груди. Это даже очень беспокоило ее тогда.
Но потом, по мере взросления и благодаря занятиям дзюдо, размер груди у нее значительно увеличился.
Тем не менее она попробовала надеть платье без бюстгальтера, встав на стул в ванной, чтобы видеть себя в зеркале.
Платье сидело на ней потрясающе, но, боже милостивый, слишком рискованно было его так носить.
Стоило ей только пригнуться, чтобы вынуть сигарету или отважиться на то, чтобы выпить, — и могла случиться беда.
Булавка!
Она могла бы надеть платье без лифчика, собрав переднюю часть булавкой.
Юлиана вынула из коробки свои украшения, которыми она владела долгие годы.
Некоторые подарил ей Френк, некоторые — другие мужчины еще до замужества.
Среди них нашлась и та небольшая серебряная булавка в виде лошадиной головы, которую купил ей Джо в Денвере.
Вполне подойдет.