Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
– Командовать ею поручили мне, - подчеркнул Николай Каширин.
– Мы тогда пробились с боями через белогвардейско-чехословацкий фронт и соединились с войсками Красной Армии. Потом освобождали Урал и Сибирь от колчаковцев. Словом, Кирилл, мне тоже пришлось хлебнуть лиха на фронтах. Будем дружить, согласен?
Мерецков приложил немало сил, пока не восстановил боеспособность 1-й Томской дивизии, которая была самой слабой в округе. После этого его откомандировали в Москву, в Главное управление кадров Красной Армии. ЦК РКП(б) потребовал от Наркомвоенмора выделить в распоряжение Главного управления рабоче-крестьянской милиции несколько
Однажды, возвращаясь из Мурманска в Москву, Мерецков встретил начальника штаба 15-го стрелкового корпуса Михаила Ольшанского, с которым ему довелось вместе служить. Ольшанский возвращался из отпуска и был рад встрече с товарищем.
– Как ты живёшь, Кирилл, где служишь?
– спросил Ольшанский.
– Слышал, что ты был в Западном военном округе. Так ли это?
Мерецков поведал ему о себе, о том, как оказался в роли инспектора милиции. Признался, что эта работа ему не по душе. Но надо ли возражать, если сделано это было с ведома ЦК партии?
– Я, как и ты, Михаил, член партии большевиков, и, коль по партийной линии дано задание, надо его выполнить как положено, - усмехнулся Кирилл Афанасьевич.
– Послушай, Кирилл, у меня нет помощника, - загорелся Ольшанский.
– Ты же дока в штабном деле, иди ко мне на эту должность!
– Кто меня отпустит?
– хмуро спросил Мерецков.
– Это не проблема!
– воскликнул Ольшанский.
– Если ты согласен, я напишу записку Шапошникову, ты зайдёшь к нему в Генеральный штаб и отдашь. Кстати, у меня был разговор с Борисом Михайловичем. Я просил подобрать мне в штаб хорошего человека, и он обещал помочь. Ты уже изъездил весь Север, теперь тебе надо изучить Северо-Кавказский военный округ.
– Пиши записку, я завтра пойду в Генштаб к Борису Михайловичу, - обрадовался Мерецков.
– Думаю, мне он не откажет. Я узнал его в Гражданскую войну, когда он был помощником начальника Оперативного управления штаба Высшего военного совета.
Ольшанский достал из портупеи блокнот, вырвал из него лист и написал записку.
– Бери, Кирилл, и до встречи в Ростове-на-Дону, в штабе Северо-Кавказского военного округа!
«А вдруг мне Шапошников откажет?» - думал Мерецков, направляясь в Наркомат по военным и морским делам.
– Ах, это вы, голубчик!
– воскликнул Шапошников, едва Мерецков вошёл к нему в кабинет.
– Давненько я вас не видал. Вас что, из Западного военного округа перевели? Где вы теперь служите? Да вы садитесь, пожалуйста...
Кирилл Афанасьевич доложил ему о своей службе, о том, как он попал в распоряжение Главного управления рабоче-крестьянской милиции, инспектирует не работу воинских соединений и частей, а милиции.
– Не по душе мне это дело, Борис Михайлович,
– Понимаю вас, голубчик, - сочувственно произнёс Борис Михайлович.
– Не для этого вы окончили академию.
– Он встал, заходил по комнате. А Мерецков ждал, когда он снова сядет за стол, чтобы вручить ему записку.
– Так что у вас за просьба?
Мерецков смутился, отчего-то залился краской.
– Есть у меня записка для вас...
– Он, не глядя Шапошникову в лицо, отдал её.
Тот сел за стол и стал читать про себя. Потом вскинул голову и, глядя на Кирилла Афанасьевича, проговорил:
– Я дам вам направление в штаб 15-го стрелкового корпуса.
– Шапошников взял ручку и на углу письма Ольшанского написал резолюцию. Затем вызвал своего помощника и отдал ему листок.
– Срочно подготовьте документ, а вы, Кирилл Афанасьевич, подождите. Вы, наверное, хотите сегодня же уехать в Ростов?
– Так точно, если вы не возражаете.
– Поезжайте, голубчик, принимайте дела и трудитесь в полную силу, - одобрил его намерение Шапошников.
– У Михаила Ольшанского есть чему поучиться, да и вы не лыком шиты. У меня как-то был профессор Новицкий, он рассказывал о своих выпускниках. Вас очень хвалил. Говорил, что на экзаменах вы в пух и прах разнесли полководца Наполеона за то, как он мыслил, готовясь к нападению на Россию, однако же проиграл войну, Кутузов утёр ему нос. Что, так всё и было, как говорил мне Василий Фёдорович? Или он это придумал?
– Всё правда, - бодро ответил Мерецков.
– Лекции профессора Новицкого я очень любил слушать, в них содержались глубокие мысли. Из этих лекций я понял, что, если хочешь взять верх над врагом, избегай в бою шаблона, стремись творчески осмысливать ситуацию на фронте и принимай решение, исходя из конкретной обстановки.
– Что верно, то верно, люди такой породы, как профессор Новицкий или его коллега Свечин, всегда находят, чем удивить слушателей, как доходчиво преподнести им самую сложную истину.
– Шапошников закурил. В это время помощник принёс ему документ. Он подписал его и вручил Мерецкову.
– Успехов вам, голубчик! Служба на Кавказе пойдёт вам на пользу. Будете в Москве - заходите к нам в Генштаб. У вас всегда есть что сказать штабистам.
– Понял, Борис Михайлович.
– Мерецков встал.
– Спасибо вам за доброту и внимание...
Ростов - город, Ростов - Дон. Словно исполин раскинулся он на берегу батюшки Дона, ворота Северного Кавказа. Утреннее солнце купалось в иссиня-голубой воде, юркие буксиры бегали от одного причала к другому, и во всём этом чувствовался слаженный ритм работы большого города.
«Ладно, хватит любоваться Доном, надо скорее идти в штаб Северо-Кавказского военного округа», - решил Кирилл Афанасьевич, вдыхая пряный запах ветра, дующего на город со стороны степей.
На душе у Мерецкова было грустно, но, когда его принял начальник штаба 15-го стрелкового корпуса Ольшанский, он сразу повеселел.
– Не возражал Шапошников?
– спросил Ольшанский, здороваясь с ним за руку.
– Нет. Похвалил ваш корпус, тепло отозвался о тебе, потом выписал мне направление...
Ольшанский был невысок ростом, лобаст, с мохнатыми бровями, из-под которых весело поблескивали чёрные глаза. Он производил впечатление сурового человека, на деле, однако, был прост и улыбчив. Он пригласил Мерецкова в свой кабинет и, когда они туда вошли, сказал: