Мертвая река
Шрифт:
Она почувствовала, как бриллиант коснулся ее груди. Его холодная золотая оправа покачивалась на грязной завязанной бечевке.
Ночь выдалась тихая. В лощине стрекотали сверчки.
Они наблюдали за девушкой, недоступной и глухой к ним, в ярком всплеске голосов из мерцающего света. И каждый из них на мгновение, словно бы подхваченный дуновеньем одного внезапного мысленного порыва, уразумел, что ребенок спит. Он совершенно один – где-то там, наверху, в жаждущей темноте, в их темноте, в темноте их Старших – то есть Женщины и Первого Добытого.
Они воображали, что могут
Но на самом деле они могли лишь смотреть.
Перед луной должно было пройти всего одно облачко.
1:45
«Черт бы тебя побрал, Нэнси!»
Во всем доме снова горел свет. Во всяком случае, на первом этаже.
Ее «Бьюик-универсал» свернул на подъездную дорожку.
«Эта девчонка наверняка считает, что деньги я попросту печатаю, – подумала женщина. – Готова поспорить, включила одновременно и телевизор, и стереосистему, а в холодильнике даже банки колы не осталось».
Она была чуть навеселе.
Правое заднее колесо машины перескочило через бордюрный камень и смяло последние три тюльпана, ютившихся на краю лужайки.
«А, черт с ними», – подумала женщина.
Она и трезвой-то давила их не сильно реже.
Женщина заглушила мотор. Выключила фары.
А потом несколько секунд посидела недвижно, думая о Дине – стоящем по другую сторону бара, игнорирующем ее, попивающем свой «Уайлд Терки», – ее собственном чертовом муже, в чьих глазах она с давних пор будто привидение.
Но таков уж был Дин. Либо от него вообще ничего не добьешься, либо получишь намного больше того, на что рассчитывала.
И лучше уж ничего.
И все равно это было унизительно. И типично. Живешь ты с Дином или без него, имя ему одно – мистер Унижение. Его любимый способ оторваться.
Женщина сделала глубокий вдох, чтобы стряхнуть с себя гнев, открыла дверцу машины и нащупала старую черную сумку с револьвером тридцать второго калибра в боковом кармане на молнии. Она держала его там на случай, если Дину снова вздумается выбить из нее все дерьмо, как в прошлую пятницу вечером на парковке «Карибу». Убрав руки от руля, она выбралась из машины. Это далось сложнее, чем должно было бы. После рождения ребенка женщина так и не сбросила вес. А пристрастие к пиву этому точно не способствовало. Сумка тяжким грузом оттягивала руку.
Долбаный Дин.
Женщина захлопнула дверцу машины. С первого раза замок не защелкнулся. «Надо будет отремонтировать, – подумала она. – Только на какие шиши?»
С уходом Дина денег удавалось с трудом наскрести разве что на еду себе и ребенку. А ведь приходилось еще и раз в неделю платить няне. После работы и суеты по дому этот один-единственный вечер в неделю был женщине просто необходим – сходить в кино, выпить пару-тройку коктейлей, – тем более что ребенок наконец достаточно подрос, чтобы можно было оставить его ненадолго. Однако заработок у барменши в Дэд-Ривер был едва ли не нулевым, и никто даже и не думал о том, чтобы подкинуть на чай. Что бы
«Протянуть еще месяц, – подумала она, – а там начнется туристический сезон. Так что как-нибудь перекантуюсь».
Она зашагала по растрескавшемуся щебню в направлении боковой двери, на ходу отыскивая ключ от дома на колечке.
Потом услышала, как что-то стукнуло через открытое кухонное окно. Возможно, бутылка колы ударилась о тяжелый и дорогущий разделочный стол. С Нэнси дом – не дом, а сущий раздрай да кавардак.
«Да, а с пивом надо все же завязывать, – подумала женщина. – Пожалуй, это я смогу. Сэкономлю немного денег. Хотя главное, конечно, не это, так ведь? Главное – это я сама и малышка, верно?»
Женщина ощутила прилив вины. Почему она постоянно зовет ребенка «малышкой»?
Девочку звали Сюзанна. Сюзи. И малышкой она была не всегда. Женщина вспомнила времена, когда произносила имя дочери нараспев. А теперь почти не употребляла его. Словно ребенок превратился в какую-то вещь – одну из тех самых вещей на каждом шагу, вроде закладной за дом, дырявой кровли, подтекающего крана в подвале.
Она подозревала, что Дин специально сорвал там резьбу – ей назло.
Он все и всегда делает ей назло.
В какое-то мгновение женщина чуть было не расплакалась.
Затем поднялась по ступенькам и вставила ключ в замок.
«Нэнси, черт бы тебя побрал!»
Ключ не понадобился. Дверь оказалась открытой.
«Ну сколько раз можно говорить этой девчонке: закрывай за собой двери?»
О’кей, значит, сегодня вечером Дин опять торчит в баре. Но вечно так продолжаться не будет. Он ведь уже собирался заявиться именно тогда, когда ее самой не будет дома, когда машины не окажется на подъездной дорожке. Дважды угрожал обчистить. Подогнать фургон – и вывезти все, кроме грязного белья.
«Ну нет, так просто я этого ему не позволю», – подумала она.
«А сейчас надо поговорить с этой девчонкой».
– Нэнси!
Женщина открыла дверь в гостиную, где беззвучно работал телевизор – ну какой, к черту, от него сейчас прок? – притворила за собой дверь и заперла ее на ключ. Потом направилась в сторону кухни. Первое, что она там увидела, была большая лужа на покрытом линолеумом полу, медленно расползавшаяся в направлении угла и даже там уже подступавшая к паркету, крывшему пол в гостиной.
«Кола, – подумала женщина, – кофе, что-то темное и тягучее, и... Боже праведный!» Нет, она определенно убьет эту девчонку.
Ступая осторожно, чтобы не вляпаться в лужу, женщина подняла взгляд и тут же ощутила вонь. Внезапно все, что она собиралась сказать, застыло внутри, как и вопль, так что она могла лишь стоять, пытаясь втолкнуть в себя все увиденное разом, подобно тому, как натужно пытаешься сделать один-единственный вдох на шквальном ветру.