Мертвец из Лерута
Шрифт:
“Нет уж, подыгрывать я им точно не буду. Пусть понимают, как хотят”, – решает она и отвечает как и всегда: быстро и резко.
– Право не стоит. Лучше поторопимся. Мы итак прибыли с опозданием.
Фредерик медленно кивает, переварив ответ.
Толпа расступается, и троица направляется вглубь лагеря. Бьянка не смотрит по-сторонам. Неприятный запах, унылые краски, и бледные лица, больше и говорить не о чем. Так что, когда они подходят к шатру Оллрика, она даже улыбается.
– Ох, Бьянка, душа моя. Рад, что вы, наконец, добрались! –
На щеках женщины намечается румянец. Только из его уст её имя звучит так мягко и даже с толикой нежности.
– Оллрик! – женщина подаёт ему руку. – Ох, дорога выдалась не из лёгких. Представить себе не могу, как ты смог так долго находиться в таком месте! С твоей-то любовью к роскоши… – она позволяет усадить себя в кресло.
– Да, но ради общего блага не зазорно и потерпеть некоторые неудобства.
Роберт замирает в нескольких шагах от своей госпожи.
– Ну что же, предлагаю обсудить дальнейшие действия, – Оллрик соединяет свои ладони вместе, – или, если вы устали, я, безусловно, пойму…
– Ну что ты! Как ты и сказал, общее благо – важнее. Я всё ещё полна сил, хотя, я ведь моложе…
Алхимики смеются, словно только что прозвучала хорошая шутка.
– Ох, раз так, то не будем ходить вокруг да около, – мужчина отдаёт приказ принести ужин и усаживается за стол. – Приступим.
Бьянка кладёт руки на ремни чемодана, но не спешит его открывать.
– Знаешь, что, Оллрик, я бы предпочла, чтобы ты начал первый. Сколько мы не виделись, год? В твоих волосах не стало меньше седины. Выходит, что ты ничего так и не добился? – с деланным сочувствием спрашивает она.
– Ты как всегда делаешь поспешные выводы. Я, в отличии от других, не собираюсь рисковать, пока не проверю всё как следует. Иначе, я бы не достиг столь многого.
– Спокойная вода оборачивается болотом. К слову, есть у одного известного сейчас в высоких кругах писателя замечательная книга на эту тему. Я говорю об Эзарио. Ты верно о нём и не слышал. Это я так, позволила себе небольшое отступление…
Пауза.
Роберт качает головой и отводит взгляд в сторону.
Тут ткань палатки приходит в движение. В помещение заходит молодой человек в простой одежде. В руках он несёт поднос.
– Господа, – юноша кивает и замирает в дверях.
– О, это ты, Джай, проходи, – бросает алхимик.
Юноша подходит ближе и ставит поднос на стол. Под крышкой оказываются фарфоровый чайный набор, различные варенья и булочки. Он тянет руку, чтобы подать ужин, но Грейдл останавливает его.
Свет свечей только усугубляет болезненный вид молодого человека. Рыцарь кривится. А вот Бьянка с интересом рассматривает прислугу, перебирая каменья своего дорогого колье. Золотистые глаза благородной на мгновение вспыхивают.
Она возражает собрату по ордену:
– Ну что ты, Оллрик! Пусть юноша выполняет свою работу. Не стоит давать слугам поблажек, иначе они разленятся.
Глава лагеря обходит стол и
– Ох, Бьянка, с такими речами я не удивлюсь, если от тебя разбегутся подчинённые. Позволь мне самому за тобой поухаживать, – он повторяет приказ.
Молодой человек снова кивает и тут же удаляется. Когда ткань за ним перестаёт колыхаться, Бьянка переводит заинтересованный взгляд на хозяина шатра.
– Ох, Оллрик, а я уж подумала, что ты тут только штаны просиживал, – она принимает напиток из рук алхимика. – За что же ты так с ним?
– Дорогая моя, – глава разливает травяной чай ещё в две чашки и садится обратно в кресло. – Ты не поверишь, но он так выглядит после настоя из Золотых листьев.
– Ты не шутишь? – рот женщины превращается в букву “о”. – Да это зелье мёртвого поднимет! Чем же таким ты его отравил? Неужели…
Глаза благородной превращаются в щёлочки.
– Зачем мне это? Он просто слуга, – мужчина греет руки о чашку. – Разве не так?
– Нет никого “просто” рядом с тобой…
Алхимик усмехается.
– Вот бы ты с таким же интересом обсуждала наш эксперимент. А то я начинаю думать, что ты приехала сюда только потому что соскучилась.
Бьянка фыркает и отставляет напиток.
– Ну у тебя и самомнение!
Время действовать
Ночь поглощает солнце, и на укрытый в чаще лагерь наползают тени. Факелы загораются один за другим среди палаток. Вот и возле шатра главы лагеря вспыхивают огни. Их оранжевый свет озаряет всё вокруг: истоптанную землю, лица уставших караульных и ящики, составленные неподалёку. Опёршись о них, на земле сидит темноволосый юноша. Его руки скрещены на груди, а голова низко опущена. Похоже, он спит.
“…привезла?… Да… останется у меня…”
– Джай? – звенит над ухом удивлённый голос.
Парень хмурится, но это едва ли видно из-за упавших на лицо волос. Тут тёплая ладонь касается плеча. Юноша вздрагивает. Две алые точки вспыхивают в темноте и тут же гаснут – он прикрывает лицо рукой.
– …а, Эвелин. Это ты, – парень медленно поднимается.
Главная служанка всплёскивает руками:
– Я подумала, что тебе стало плохо… Зачем ты здесь уселся?! Ещё недавно же лихорадило!
– Подумал, что господину может ещё что понадобиться, вот и остался…
Эвелин с улыбкой качает головой.
– Это вряд ли. Лучше, пойдём к костру. Сегодня праздник.
Марлоу медленно кивает. Его лицо бледное, застывшее. Радостный голос главной служанкой никак не может это изменить.
Он позволяет Эвелин увести себя от шатра.
– Помнишь, я говорила тебе, что к нам приедут господа? Так вот, я к чему… мы наконец двинемся обратно в столицу. Я очень рада!
Парень едва ли слушает её щебетание.