Мертвец из Лерута
Шрифт:
Через некоторое время Вако выводит его к окраине лагеря. У кромки леса тлеют развалины складского помещения, на которое ночью так неудачно упал факел. Около черных досок стоит невысокий мужчина и что-то заполняет в деревянных табличках. Рядом копошатся в мусоре ещё два человека.
Когда юноша со стражником подходят ближе, мужчина бросает на них недовольный взгляд.
– От Грейдла, – тычет Вако пальцем в юношу.
– Ну, что теперь? – мужчина кладёт восковые таблички на телегу и выхватывает
Он пробегается по строчкам, и с подозрением глядит на парня.
– Прекрасно. Ещё один новый рот, а где я, скажите, теперича вещи достану на всех, – ответственный за снабжение сплёвывает на обгоревшую ткань.
После, он подзывает одного из подчинённых и отправляет к соседней постройке.
– Одежду выдам, а с остальным беда. Устрой его у слуг пока. А то с этим бардаком хорошо если к вечеру вещей дождётесь, – бросает он стражнику.
– Эй, – Вако выставляет вперёд руку. – Неужели нет у тебя ни одного свободного лба для такой работы? Меня пост ждёт.
– Пост? Тебя-то? – ответственный за снабжение выгибает бровь. – Хотя, и впрямь, одежка еле налазит, – Вако шумно выдыхает, невольно поджимая живот. – Это не обсуждается.
Когда парню приносят его свёрток, солдат снова уводит его в другое место. На этот раз почти к самому выходу из лагеря. Ещё ночью парень заприметил из лесу эту длинную палатку. Именно около неё и останавливается сейчас Вако.
Мужчина по-хозяйски откидывает ткань копьём.
– Подь сюда! – подзывает он юношу.
Парень ловко подныривает под древком. Здесь светло и бедно, в сравнении с жильём главы лагеря. По всему периметру стоят ряды ящиков в перемешку с соломенными матрасами. Большинство с деревянной основой, но есть и те, что расстелены прямо на земле. Мебель так жмётся друг к другу, что ширины прохода едва хватает, чтобы двигаться.
– Эвелин, голубушка! – восклицает стражник.
Он раскидывает руки, отчего оружие цепляется за один из матрасов.
– О, Великий Светоч, – восклицает женщина из другого конца палатки. – Аккуратнее!
Особа торопится к ним, но спина Вако не даёт возможности её разглядеть.
– Что ж вы так их понатыкали… – бурчит солдат.
Он смещается в боковой проход и становится вполоборота.
– Привёл тебе подспорье, знаю же, как тут нынче тяжело с рабочей силой, – пухлое лицо расплывается в улыбке.
– Как великодушно, с твоей стороны. И что же, ты сам распорядился? – спрашивает незнакомка, невысокая и крепкая.
Её возраст серебром блестит в густых волосах и украшает лучиками морщинок уголки глаз. Открытая поза и мягкий голос сразу предлагают ей довериться. Один взгляд на неё, и в памяти всплывает аромат яблонь, росших около дома.
– Ну, окончательное слово было за Этим, – Вако многозначительно возводит
Со смешинкой в глазах женщина обращается к юноше:
– Как твоё имя?
–…Джай.
– А меня можешь звать главной служанкой, либо просто Эвелин, – кивает она и смотрит на стражника. – Какие-то наставления?
– Наставления… хм, – взгляд Вако мечтательно устремляется к выходу.
– Господин Оллрик наказал мне вернуться к нему, когда обустроюсь… – вмешивается Марлоу.
– Что ж. Не стоит заставлять его ждать, – Эвелин приглашающе указывает рукой. – Идём, я тебе всё объясню…
– Слушай, а ты сам дойдёшь? – вдруг спрашивает стражник. – А то у меня дел невпроворот.
– Конечно, я помню дорогу, – кивает юноша.
“Как раз получше осмотрюсь”.
Эвелин вздыхает спокойнее, когда стражник отправляется восвояси.
– И угораздило тебя якшаться с Вако. Сколько помню, за просто так он ничего не делает… – главная служанка пытливо смотрит, ожидая ответа.
– Не имею понятия… – Джай мягко улыбается. – Мне показалось, что он хороший человек…
– Ох, – Эвелин останавливается у одной из лежанок. – Все люди хорошие, только где-то глубоко внутри… – она заглядывает в ящик около изголовья. – Так. Будешь спать здесь. Только тебе нужно будет всё перестелить и в стирку отнеси…
– Она чья-то? – уточняет парень.
– Уже нет, – коротко качает головой Эвелин.
Тут её зовут со стороны входа.
– Так. Давай, это все потом. Сейчас переодевайся и к главе лагеря. Шустро, – бросает она на ходу.
– Хорошо, – шепчет юноша ей в спину.
С подозрением он осматривает предоставленное место. На языке чувствуется привкус чего-то подгнившего и вместе с тем сладкого. Парень оглядывается. Уже красными глазами он изучает лежак.
“Тот, кто жил здесь раньше, болел, причём, чем-то серьёзным, – взгляд скользит по остальной части помещения. – Странно, что зараза не уцепилась за соседей”.
Он стоит с минуту, а после берётся за одежду.
Как слуге, ему полагаются простые сорочка и штаны, темный котт и тёплый плащ. Марлоу быстро переодевается, и только когда дело касается перчаток, замирает.
“Не стоит выделяться, перетерплю”, – говорит он сам себе, и кладёт их рядом с остальными вещами.
После этого новоявленный слуга покидает палатку. Он бродит по лагерю не меньше получаса, но так и не находит ничего необычного.
“По крайней мере, теперь я знаю, что здесь где находится”, – заключает он и поворачивает к шатру главы.
– День добрый…
– Видали и лучше, – огрызается один из караульных.
Марлоу пожимает плечами и проходит дальше. Оллрик всё также сидит за столом и водит пером по бумаге.