Мертвец из Лерута
Шрифт:
– Мне нехорошо… – шепчет он, а про себя прибавляет:
“Вряд ли он уберёт артефакт, но мало ли…”
Оллрик сидит, закинув ногу на ногу и барабанит пальцами по обивке кресла.
– Безусловно, боль должна ощущаться… – он придирчиво изучает юношу. – Представь себе шкалу от одного до десяти. Где десять есть нестерпимые муки, когда мысль о смерти воспринимается как избавление. Какой цифре соответствует твоё нынешнее состояние?
В этот момент в кабинете за стенкой раздаются шаги. Неуверенный голос зовёт главу лагеря. Юноша дёргается и шумно вдыхает. С
Алхимик встаёт и цедит:
– Будь здесь и держи язык за зубами, особенно от остальных алхимиков, – дождавшись ответного кивка, он подхватывает свою сумку и направляется к выходу.
Занавес идёт волнами.
Шаги мужчины удаляются и Марлоу распрямляется. Его лицо разглаживается. Маска спокойствия и лёгкой грусти занимает своё привычное место.
“Стоило немного утрировать! Ха! – уголки губ на секунду приподнимаются, но тут же падают вниз. – Хотя странно, что боль не проходит. Будь это обычный порез, я бы его и не почувствовал…”
Парень задирает рубаху. Он щурится и раздраженно цокает: шов сделан аккуратно, но это не мешает ране выглядеть скверно.
“Словно чернила растеклись по трещинам в каменном полу”.
Взгляд ползёт по комнате. У ножки кровати валяется его сумка. Она выпотрошена.
“Хорошо, что я выложил дымную руду. Залежи, стараниями ордена, теперь принадлежат мёртвым, уж это Оллрик знает. Настойки тоже не зря оставил. Просто травы, но и без них алхимик обойдется”.
Пленник закрывает глаза и сцепляет пальцы в замок. Он откидывает голову на кровать.
“Оллрик наверняка припрятал в комнате какой-нибудь артефакт. Нет. Даром пользоваться нельзя, не здесь. Да и выходить тоже не стоит. Что мне потом плести алхимику? Остаётся ждать”.
Совет
С самого утра в зале для собраний гудят голоса. Глава рода Кербхоллов очередной раз промокает лоб желтоватым платком.
“Чувствовал же, что не стоит отменять Первую охоту! Как в воду глядел! Медовуха уже подоспела, девки спекли бы пироги, и всё это да с хрустящим кабанчиком! Эх! Только зря друзей расстроил…”
– А я повторяю, что все это – пустое! – подрывается пожилой дворянин и хватает дрожащей рукой кубок. – К чему вам это? Что может быть настолько важным, чтобы отправиться на болота? Да наши солдаты сгинут там если не от нежити, так от ядовитых испарений. Что тогда мы сможем противопоставить южанам, скажите мне? – пустой сосуд громко стукает о толстую столешницу. – Флоин, ваши земли у самой топи, поддержите меня!
– Ваша правда, севернее меня здесь никого нет, – наследник Кербхоллов медленно кивает. – Отец мой, Родерик, приучил меня к охоте с детства, и по молодости я загонял оленей до самой трясины… Так мёртвые их там же на дно и утаскивали! Но в лес ни разу не совались, хоть мои крестьяне и валят его весь год. Не стоит и нам их тревожить, пусть гниют
Старик взмахивает рукой и оглядывает остальных благородных.
– О чём я и говорю!
– Господин Эльпейн, ну право слово! – восклицает единственная дама со слишком уж открытым для её статуса платьем. – Большинство из нас образованы, – её взгляд на мгновение задерживается на лице Флоина, – и мы понимаем, что к чему. Вы лучше сами не подливайте масла в конфликт с иноземцами. Вы же к ним ближе всех…
Старик опирается о стол и подаётся вперёд.
– Я-то?! – скрюченный палец тычет в карту. – Дом Фейбуш и Заречные князья скоро заключат династический брак. Нам нужно стягивать силы на восток и готовится к войне, а не порываться на подачки алхимиков!
Другие благородные вмешиваются, и разговор совершает очередной виток. Флоин закатывает глаза.
“Как гудящий улей”, – охотник с надеждой смотрит на двери, и те, словно по-волшебству, отворяются.
Глашатай становится сбоку от прохода. Металлический наконечник его трости отбивает звонкий ритм, и благородные умолкают. Усатый мужчина громко объявляет:
– Герхарт сын Герха, Великий князь, Защитник Кручёного леса и Зимней рощи!
Правитель входит в помещение вместе со свитой. Монарх слегка припадает на левую ногу. Двери медленно закрываются, и склонённые в поклоне слуги остаются снаружи.
Князь и его доверенные занимают свои места в начале стола. Только кресло княжны остаётся пустым. Флоин по-дружески кивает седовласому воеводе, а вот в сторону казначея даже не смотрит.
Полуденное солнце выходит из-за облаков и очерчивает угловатое лицо правителя.
“Как из камня высечен! Не человек – медведь!” – восхищается охотник.
– Рад Вас видеть! – низкий, вибрирующий голос Герхарта растекается по комнате. – Прежде всего, я приношу свои извинения: представители ордена задерживаются. Можете дождаться их в Умилес, или здесь. Все вы – желанные гости в этом замке.
После этих слов Герхарт поворачивается к казначею, и тот кивает. Правитель продолжает:
– Но есть вопросы, которые мы можем решить прямо сейчас. И, чтобы дело шло быстрее, передаю Вам слово.
В образовавшейся тишине раздаётся голос того самого старика:
– Великий князь, – землевладелец прокашливается. – Просветите нас, почему эту операцию не обсуждали на Всеобщем Сборе? Всё же, – его губы дёргаются в нервной улыбке, – вторжение за болота – дело, касающееся всех нас.
Князь открыто улыбается.
– Истинно так. Компания и впрямь масштабная. Но, главная проблема, вовсе не падаль с болот, а южане. Признаюсь, вы не первые, кому я это объясняю. С месяц назад господин Идгар задавал тот же вопрос.
“Это тот, что владеет золотыми приисками на востоке?” – шепчет один из благородных возле Флоина, и его сосед утвердительно кивает.
– Позвольте! – восклицает другой мужчина, разодетый по последней моде. – Вы в тайне созываете Совет за Советом чтобы скрыть это от иноземцев? Но ведь алхимики, которых мы все ждём, сами едут с юга!