Мертвец из Лерута
Шрифт:
Алхимик вздыхает и бросает свою затею.
– Любой каприз.
Звенит колокольчик, и вскоре приносят подносы с едой. Слуги не успевают поклониться, как глава лагеря отправляет их прочь взмахом руки.
“Разве не тот бледный парень должен здесь прислуживать? Может, он уже прокололся, или сбежал… Терпеть не могу нехватку информации!” – Бьянка пробует местный отвар и морщится.
В следующую секунду чашка стукает о блюдце.
– Горчит, – бросает она на вопросительный взгляд оппонента.
После завтрака
“Ну и пыль! Нет, моему платью точно придёт конец. Ничего, до столицы княжества не один день пути. Я успею со всем разобраться и позже”, – кивает сама себе Бьянка и разворачивается.
Она проводит весь день возле Оллрика. Весь свой яд она отдаёт ему: задаёт вопрос за вопросом, болтает и всё норовит выведать, что же пишет алхимик. Когда мужчина перестаёт лукаво улыбаться, а с его губ слетают только подчёркнуто-вежливые обороты, дама делает паузу. Даёт ему перевести дух, чтобы потом начать всё сначала.
Выводить собрата ей никогда не надоедает!
– Благородные господа, – солдат входит в шатёр и прерывает эту пытку.
– Докладывай, – выплёвывает алхимик.
Бьянка сидит рядом и довольно улыбается.
– Так это… всё подогнали, как и приказано, – тушуется мужчина и прибавляет: – Можно загружать.
– Замечательно, – Оллрик вскакивает со своего места.
Стопка бумаг исчезает в его сундуке.
Грейдл командует погрузкой. Шатёр вокруг постепенно пустеет. Бьянка до последнего сидит в кресле, подперев голову рукой.
– Госпожа? – простолюдины замирают около ковра.
Бьянка поднимается и проходит мимо них.
Все палатки вокруг шатра уже исчезли. На глазах лагерь превращается в истоптанный пустырь. Женщина смотрит на тёмную стену леса, между ней и деревьями больше нет преград. Несмотря на ранний час, тени в чаще уже сгущаются.
“И всё-таки удивительно: какая красивая мебель выходит из лиственниц, и до чего сами они невзрачны. Нет, даже уродливы. Столы завязаны в узлы, острые ветви тянутся к небу, словно просят милостыню, а корни лежат на земле клубком червей. Ох!” – женщина брезгливо морщится.
Она резко отворачивается и тут же замирает. Грейдл беседует со шпионом, а рядом стоят стражники. Бьянка тут же шагает к ним.
– Он в чём-то провинился? – с напускным весельем в голосе спрашивает женщина.
Вместо ответа Оллрик командует своим людям:
– Ждите возле моей повозки.
В сопровождении стражи парня уводят в сторону телег.
– Готова к выезду? – оборачивается глава лагеря.
– Конечно, Роб уже обо всём позаботился.
– Тогда идём.
– Даже не подашь мне руку?
Алхимик криво улыбается.
– Контакт с моими артефактами тебе ни к чему.
“Кажется
Роберт ждёт её возле повозки. Дама замирает около своего защитника и оборачивается.
“Слуга поедет с ним?” – хлопает глазами Бьянка, а после ухмыляется и шутливо выкрикивает:
– Надеюсь, он будет сидеть на полу, как и надлежит черни! Ну или хотя бы не на том сиденье, куда ты усаживаешь господ!
– Госпожа, – Роберт стоит около распахнутой дверцы и протягивает ей руку.
С ласковой улыбкой дама принимает помощь. Она мягко поднимается по ступеням и устраивается около противоположной стенки повозки. Женщина кладёт чемоданчик рядом и сдвигает ткань в сторону. Роберт усаживается напротив.
– Скажи мне, Роб, – тянет Бьянка, вглядываясь в темнеющие ряды телег сквозь прореху. – Ты помнишь, что я говорила тебе перед отъездом?
– Конечно, госпожа, – рука рыцаря инстинктивно сжимает меч.
– Прекрасно, – дама смотрит в его глаза. – Я рассчитываю на твою верность.
Рука ложится на сердце, и мужчина опускает голову. Его темные волнистые волосы падают на лицо. Бьянка щурится. Она успевает заметить нерешительность в его взгляде.
“Что ж, ты всегда отличался мягкостью. За это я тебя и выбрала, но сейчас это качество только мешает. Придётся снова дать настой, – дама поджимает губы. – Третья порция за год. Может не выдержать…”.
Повозка резко дёргается и начинает ход.
В задумчивости Бьянка постукивает по деревянным доскам подушечками пальцев. Сон подкрадывается к ней незаметно и уносит в мир грёз.
Один день сменяет другой. Столица Лерута становится всё ближе. Губы Бьянки всё чаще вытягиваются в тонкую линию:
“Почему все вечно мне мешают?!”
Уже не первый раз она пробует подступиться к бледному юноше, и всякий раз им не дают переговорить.
“Словно Оллрик обо всём догадался, иначе, зачем постоянно таскает его с собой или держит в окружении солдат?”
– Привал! – грубо кричат впереди, и лошади сбавляют шаг.
Сквозь прореху в ткани в повозку проникает яркий свет. Бьянка морщится. Она берёт в руки зеркало и прихорашивается. Взгляд цепляется за уставшее лицо Роберта.
“А сколько метаний во взгляде. Нет. Настой необходим и точка! А пока надо, чтобы он успокоился, и не мешался под ногами”, – Бьянка касается колена рыцаря и улыбается так ласково, как может.
– Роб, ты выглядишь неважно. Отдохни…
– Мой долг – ваша защита, – качает головой южанин.
Он поднимается, но дама пальцы благородной впиваются в его одежду.
– Это приказ.
Женщина берёт чемоданчик и одна выходит на улицу. Она вздыхает и прикрывает глаза. Медленным шагом Бьянка направляется в начало колонны. Не проходит и получаса, как она находит свою цель.