Мертвец из Лерута
Шрифт:
По инерции парень делает шаг вперёд. Глаза капитана осматривают его с макушки до пят. Спустя мгновение командир опускает руку на меч и произносит:
– К главному его. Караульных вызвать ко мне для доклада.
С этими словами он круто разворачивается. Сопровождение следует за ним.
Вако тяжело вздыхает и восклицает с раздражением:
– Ну что стоишь? Идём!
Они снова ныряют в ряды палаток.
– А разве капитан не главный? – спрашивает парень.
Вако отмахивается. Он приводит его к большому п-образному шатру.
За их спинами парень замечает штандарт. По центру алого полотна красуется незнакомый герб. Две ладони держат в руках солнце, от которого во все стороны расходятся золотые лучи.
“У жрецов Светоча, вроде, другой знак…”
– От Фредерика, – звучит сбоку надменный голос Вако.
Сослуживцы ухмыляются, а один даже изображает шутливый реверанс и прибавляет:
– Милости просим, господин как раз в добром здравии. После пожара-то! – второй злорадно хохочет.
Вако морщится и даёт парню знак остановиться. Он заходит в шатёр, и почти сразу выглядывает.
– Ну! – зовёт он от входа. – Давай шустрее!
Юноша ныряет под ткань и оказывается в тёмном помещении. В нос проникает запах чернил, бумаги и пыли, а среди них нежный аромат сушёных трав. Когда глаза привыкают к пламени свечей, то тут же цепляются за дорогую мебель и всевозможные украшения разной степени изысканности. Всё пространство внутри пестрит предметами роскоши и так и вопит о том, как их любит владелец этого места.
– Проходите, – звучит вкрадчивый голос, сопровождающийся шелестом бумаг.
Марлоу делает несколько шагов вперёд. За большим столом у дальней стены сидит темноволосый мужчина. Если бы не посеребрённые сединой виски, то ему можно было бы дать меньше сорока. Так ухоженно выглядит незнакомец.
В усыпанной перстнями руке замирает перо. Парень сталкивается с холодным взглядом светлых глаз. От нахождения рядом с этим человеком начинает колоть в затылке.
Марлоу проходит к столу.
– Прошу, присаживайтесь, – с лёгким акцентом приглашает мужчина.
Несмотря на подчёркнуто-вежливые слова и приятный тембр голоса, в глазах говорившего нет и капли радушия.
– Благодарю вас, благородный господин, – кланяется юноша. – Боюсь только, моя одежда может испортить столь красивое кресло…
– Хм, – на загорелом лице мелькает сдержанная улыбка.
Хозяин лагеря выходит из-за стола. Поправив темно-красную мантию, он опирается о столешницу. Руки скрещиваются на груди и полы распахиваются. Свет свечи бликует на серебряной броши, закреплённой на белоснежной рубахе. Украшение повторяет герб, висящий на улице.
– Что ж, хоть какое-то понимание манер у тебя заложено, в отличии от большей части здешней черни, – задумчиво протягивает южанин, а после театрально разводит руками. – Я – Оллрик Грейдл, один из членов ордена Светлого Знания. Теперь, ты. Откуда и как оказался здесь? И, прежде чем ты что-то ответишь, советую быть откровенным.
“Только этих здесь не хватало!” –
В памяти роятся обрывки знаний о членах этого ордена:
“Наверняка у него при себе зелье для ловли Мыслящих и таких, как я. А может ещё что? Кто их знает! Придется действовать наугад”.
Юноша хмурится и опускает взгляд на дорогой ковёр. Он вновь повторяет свою легенду. В отличии от стражников, Оллрик постоянно перебивает его, спрашивает о всевозможных мелочах, тщательно выискивает несоответствия в истории. Лицо главы лагеря изображает сочувствие… но светлые глаза цепко изучают поведение непрошенного гостя. Порой, они немного вспыхивают в темноте то ли от пламени свечей, то ли сами по себе.
“Маска не лучше тех, что я корчил в лесу этим утром”, – скрывает улыбку допрашиваемый.
В том, что это не просто разговор, нет сомнений.
Обсуждение его двухминутной истории всё тянется. Но, в конце концов, вопросы заканчиваются, и парень разрешает себе выдохнуть.
– Занятно, – задумчиво смотрит вдаль мужчина, касаясь кончиком пальца нижней губы, – я правильно понимаю: ты вышел сюда случайно и не знал об этом лагере?
–…Нет, – качает головой юноша. – Откуда?!
Мужчина на мгновение замирает. Резкий хлопок в ладоши и холодная улыбка появляется на лице иноземца.
– Что ж, события и впрямь невесёлые. Меня тронула твоя история, – глаза Оллрика холодно смотрят сверху-вниз. – Ты честно рассказал мне её, хотя я могу представить, как это нелегко.
Юноша коротко кивает, на что член ордена отмахивается.
– Выпрямись, да, итак… – он обходит стол и обмакивает перо в дорогую чернильницу. – Я разрешаю тебе получить здесь укрытие, но только до тех пор, пока ты будешь полезен.
Марлоу следит за тем, как перо порхает над листом:
– Вы дадите мне работу?
– Да, Джай, – на секунду Оллрик замирает. – Подробности узнаешь потом, когда вернёшься.
Хозяин шатра звенит в колокольчик, и Вако заходит внутрь.
– Отведи его к ответственному за снабжение. Пусть ознакомится с распоряжением. В конце его снова сюда, – приказывает мужчина и протягивает скреплённый печатью документ солдату. – Можете идти.
– Слушаюсь, Господин Грейдл, – вытягивается по струнке толстяк.
Юноша кивает на прощанье. Когда он покидает шатёр, до ушей доносится скрип пера.
“Нигде, вроде, не прокололся, – вспоминает парень разговор с главой лагеря. – Он проверял меня, это точно. Ну, ничего. Хоть мой свет не такой яркий, как у обычных людей, это всегда можно списать на хлипкое здоровье. Главное – не использовать Дар”.
В компании солдата он проходит через лагерь. Парень посматривает по сторонам.
“И всё равно не понятно, что могло заставить людей здесь поселиться? До Болота рукой подать. Ладно, члены этого ордена, алхимики. Но остальные? Их же от одного упоминания восставших колотит!”