Мертвый мир - Живые люди
Шрифт:
Я видела ноги что притаптывали землю, а потом мужчина, чей голос убивал меня, сел на одно колено, тем самым опускаясь вниз. Я слышала его дыхание и тихий хмык. Одет он совсем был не по моде. Это были строгие и чистые, даже выглаженные брюки вместе с начищенными лакированными туфлями, чьи черные носки блестели на солнце. Я, кажется, успела только выдохнуть, когда сквозь стену моих волос пролезла чья-то кисть, тут же цепляясь за подбородок. Свет словно ослепил, голову тянули куда-то вверх, а после я увидела это лицо, в глазах которого читалось: «Бинго!»
– Может, теперь пора назвать свое имя? – я знала его, все мое существо знало этого человека. Хотя видела
========== 0.3.Богом я благословлен не был ==========
Я никогда не думал, что моя жизнь прекрасна, но и не считал ее убогой. Богом я благословлен не был, Бог – лишь сочетание букв алфавита, где только одна гласная, принимающая на себя весь удар.
Рожден я был в городе, из которого после отчаянно пытался уехать. Путешествия и самостоятельность были пределом моих мечтаний, мне хотелось жить самому по себе, как те уличные коты, бродящие, где захотят.
И только когда я сделал глоток этой пьянящей взрослой и самостоятельной жизни, где всё реже хочешь встречаться с родителями и все чаще находишь оправдания для них же, я понял, что коты бездомны, и они страдают. Да, у них есть свобода, но нужна ли им такая свобода, где каждый показывает тебе, что ты – пустой звук.
В возрасте двадцати лет, когда гормоны подскакивают, а кровь кипит от безумия и алкоголя, в моей голове поселилась мысль, что моя жизнь, все же, не кажется мне теперь ни прекрасной, но всё больше напоминает убогую.
– Эй, Джо! – девичий голос, такой сексуальный и томный, кажется пропитанный пошлостью, заставил меня разлепить веки, лишь тяжелеющие с каждой минутой. Через силу я посмотрел на Ло, замечая размытые очертания ее пухлых ярких губок и широкую улыбку. – Давай вмажемся?
В темной комнатке, провонявшей табаком, алкоголем и каким-то тошнотворным запахом травки, заваленной всяким барахлом, то здесь, то там слышался звук перекатываемых жестяных банок дешевого пива и топот ног. Кожаный диван, не раз залитый тем же пивом или результатом бурной ночи, сейчас казался таким родным и теплым, что не хотелось менять даже позы. Приглушенный, почти отсутствующий свет, иногда перебиваемый яркими огнями каких-то цветных светодиодных ламп, лишь заставляли погружаться в забытье, не обращая внимания на громкую музыку, от которой, кажется, стены дрожали.
– Тебе всё мало? – я попытался усмехнуться, но собственные онемевшие губы растянулись лишь в попытке данного действа. Ло наклонилась так близко ко мне, что ее упругие молодые груди цепляли всё внимание, не давая шанса уйти от разговора, не исполнив просьбы подруги, а огромный вырез, откуда выпирали две подружки, лишь заставлял нервно сглатывать, держа руки при себе.
– Мне будет мало тебя, а тебе меня, когда все эти люди уйдут отсюда, - притягивая за шею, Ло позволяет мне почувствовать ее горячие губы, проникнуть в рот, исследуя уже знакомые территории, проводя языком по небу. Она дразнит меня, когда отстраняется, заставляя тяжело вздохнуть, почти разочаровываясь во всем сразу. – Так что, не составишь мне компанию?
Вместо ответа я, разрываемый желанием, которое в эти годы особенно сложно контролировать, лишь хватаю Ло в охапку, прижимая все ее горячее и такое упругое тело, покрытое капельками пота, к себе, чувствуя резкий запах знакомых духов –
Она громко засмеялась, зарываясь рукой в мои волосы, вороша, а после поглаживая, влажными губами прижимаясь к щеке: «Ты не хочешь ждать, пока все уйдут? Можем начать прямо сейчас, Джо». Ох, от этого голоса тянет в паху, а люди вокруг, веселящиеся, занимающие личное пространство, дико начинают бесить. От этого голоса хочется прогнать их всех, после оставаясь наедине с этой дьяволицей, искусительницей. Она контролирует меня и мое тело - я весь принадлежу этим ее губам, смеющимся глазам и сексуальности, витающей на много метров от нее в воздухе.
– Джо, ты любишь меня? – выдыхая в самое ухо, опаляя часть шеи, проникая глубоко в мозг, мучительно протягивая каждое слово, спрашивает Ло, продолжая прижимать меня своим телом. Будто случайно, она легко водит коленкой там, где это чувствуется особенно сильно, чувствуя некоторое ее превосходство во всех этих девичьих хитростях и соблазнениях.
– Больше самой жизни, Ло, -поддаваясь всему, что она делает, я лишь шепчу, чувствуя, что собственный голос растворяется с этой музыкой, бьющей по барабанным перепонкам и стенам старой комнатки, снимаемой мной уже третий год.
Белая дорожка, на которую люди на своеобразной вечеринке бедной молодежи с несколькими копейками в карманах не обращают никакого внимания, ровно, как и на парня с девушкой, травящих свой организм ради очередного вознесения куда-то далеко от этой грязи и мерзости, быстро оказывается где-то внутри тел, проходя по коридорам сознания, добираясь до центра самого человека.
Взгляд Ло резко меняется, а тело обмякает на том же диване. Зрачки сужены, стали точечными, а темные радужки темного глаза суетливо осматривают все вокруг, крутящееся и раздваивающееся, а после становятся такими спокойными, как сон младенца. Ло почти завалилась на диване, прикрывая глаза, а блаженная улыбка тронула ее губы, да и темная помада размазалась по сторонам.
– Я хочу спать… -запрокидывая голову на спинку, почти шепчет ее ласковый, ставший усталым голос. – Я люблю тебя, Джо. – я лишь киваю, тем самым говоря, что знаю это.
Музыка для меня стала совсем тихой, словно я был в каком-то вакууме. Первые минуты дарили лишь умиротворение, будто прогоняли из тела и сознания все проблемы, стрессы, переживания – ты становился самим воздухом, подгоняемым порой ветерком где-то на берегу лазурного моря.
Мое тело сидело на полу рядом с кожаным диваном, но сознание уже путешествовало по тем местам, где я отчаянно мечтал побывать в этой жизни, не переродившись во что-то более ничтожное, чем человек. Если это возможно.
– Джо, - откуда-то донесся голос Ло, зовущий, подзывающий, немного болезненный, но родной. Ради нее я мог вырваться из этих грез, где стоял на краю обрыва над синеющей полосой безграничного океана. Я лишь повернул голову в ее сторону, понимая, что фокус глаз еще не работает. – Принеси воды, у меня во рту сухо…
Это было самой тяжелой просьбой, потому что ноги оказались ватными, а разум думал, что я ступаю по водной глади, противореча всем законам физики, которую понимал лишь в начальных классах, пока не встретил будущих друзей. Сосчитав все опустошенные жестяные банки на своем пути, я схватился за край стола, чтобы устоять на ногах, чувствуя себя инвалидом, но таким удовлетворенным. Нюхая пустой стакан, чтобы убедиться в его чистоте или пустоте, я налил воды из бутылки трясущимися руками, проливая жидкость, оставляющую после себя лужицы.