Мертвый в семье
Шрифт:
– И Хозяин говорит то же самое, - пробормотал он.
– Ну примерно то же.
– Хозяин прав, - подтвердила я, хотя эти слова оставили неприятный привкус у меня во рту.
"Хозяин" махнул рукой, подзывая бармена. Фелиция скользнула к столу. Она была высокой и хорошенькой, и настолько вежливой, насколько только может быть вампир. На ее шее было несколько свежих шрамов.
– Что я могу вам предложить?
– спросила она.
– Сьюки, принести тебе пива или...?
– Немного чая со льдом было бы очень кстати, Фелиция, - откликнулась я.
– И "Настоящую Кровь"
– обратилась она к вампирам.
– Или я могу принести бутылочку Королевской.
Эрик закрыл глаза и Фелиция осознала свой промах.
– Хорошо, - заторопилась она.
– "Настоящей крови" для Эрика, чай для Сьюки.
– Спасибо!
– с улыбкой поблагодарила я барменшу. Пэм шагнула к столу. Она была в прозрачном черном костюме, который носила в баре, и я никогда не видела ее настолько близкой к панике.
– Извините, - сказала она, кивая в направлении гостей.
– Эрик, Кэтрин Бордо нанесла нам сегодня визит. Она с Салли и небольшой компанией.
Эрик похоже был готов взорваться.
– Сегодня, - повторил он, и это слово стоило тысячи.
– Очень сожалею, Оцелла, но я вынужден попросить тебя и Алексея венуться в мой кабинет.
Аппиус Ливиус встал, не спрашивая дальнейших объяснений, и Алексей, к моему удивлению последовал за ним, не задавая вопросов. Если бы у Эрика была привычка дышать, можно было сказать, что он вздохнул с облегчением, когда его посетители исчезли из поля зрения. Он произнес несколько слов на каком-то древнем языке, не знаю, на каком именно. Затем у стола очутилась крепкая, привлекательная блондинка лет сорока, за ее спиной стояла еще одна женщина.
– Вы, должно быть, Кэтрин Бордо, - любезно сказала я.
– Я Сьюки Стекхаус, подружка Эрика.
– Привет, милочка. Я Кэтрин, - ответила она.
– Это мой партнер, Салли. С нами несколько друзей, интересующихся моей работой. Я стараюсь в течение года посетить все вампирские заведения, и мы уже несколько месяцев не можем попасть в "Фангтазию". Теперь, когда я обосновалась в Шривпорте, я смогу бывать здесь чаще.
– Мы так рады вашему визиту, - вкрадчиво произнес Эрик. Судя по голосу, он вполне владел собой.
– Салли, всегда рад тебя видеть. Как дела с налогами?
Салли, стройная брюнетка, чьи волосы только начали седеть, рассмеялась.
– Налоги растут, как всегда, - ответила она.
– Вы должны бы это и сами знать, Эрик, вы их платите достаточно.
– Приятно видеть, как наши граждане-вампиры ладят с согражданами-людьми, - искренне сказала Кэтрин, оглядывая бар, где было так мало народу, что можно было считать его почти закрытым. Ее светлые брови на мгновение нахмурились, и это был единственный знак, который госпожа Бордо подала Эрику, давая понять, что она заметила, что его дела приходят в упадок. Пэм сообщила, что их столик готов. Она указала на два стола, которые сдвинули, чтобы вся компания поместилась, уполномоченная по делам вампиров сказала:
– Прошу прощения, Эрик. Мне нужно уделить внимание моим спутникам.
После целого потока взаимных комплиментов и обмена дежурными любезностями, мы наконец-то были предоставлены сами себе, если так можно сказать про людей,
– Можешь сказать, что с тобой происходит?
– прямо спросила я.
– Это ужасно. Так трудно продолжать верить в нас, не зная, что происходит.
– Оцелле нужно было обсудить со мной кое-какие дела, - сказал Эрик.
– Неприятные дела. И как ты видела, мой "брат" болен.
– Да, он поделился со мной, - согласилась я. Все еще было трудно поверить, в то, что я видела и выстрадала вместе с этим ребенком, когда он поделился со мной воспоминаниями о гибели всех, кто был ему дорог. Русскому царевичу, единственному, кто выжил в кровавой резне, следовало бы пройти курс реабилитации. Они с Дермотом могли бы вместе пойти на групповую терапию.
– Нельзя пройти через подобное, не утратив душевного здоровья, но я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Я знаю, это было настоящим адом для него, но я должна была сказать...
– Ты тоже не хотела все это пережить, - заметил Эрик.
– И ты не одна такая. Это очевидно для нас - для Оцеллы, для меня, для тебя. Но он может делиться своими воспоминаниями и с другими. Они все видят не так конкретно, мне говорили об этом. Никто не захочет такое увидеть. Мы все несем груз собственных плохих воспоминаний. Я боюсь, что он не сможет выжить, даже будучи вампиром.
Он умолк, катая пустую бутылку из-под "Настоящей крови" по столу.
– По-видимому, каждую ночь нужно вдалбливать Алексею простейшие вещи, заставлять его что-то делать. А что-то - не делать. Ты слышала, что он говорил о подростке. Я не хочу вдаваться в подробности. Однако... ты читала последние газеты, шривпортские газеты?
– Ты имеешь в виду, что Алексей совершил эти два убийства?
– я уставилась на Эрика, не в силах сдвинуться с места.
– Ножевые ранения, перерезанные глотки? Но он слишком юн и мал для такого.
– Он сумасшедший, - ответил Эрик.
– Оцелла, наконец, рассказал мне, что у Алексея уже были подобные случаи - правда все было не так серьезно. Это заставило его, хоть и очень неохотно, обдумать возможность окончательной смерти Алексея.
– Ты имеешь в виду, он собирается усыпить его?
– переспросила я, сомневаясь в том, что правильно его расслышала.
– Как собаку?
Эрик посмотрел мне прямо в глаза.
– Оцелла любит мальчика, но нельзя допускать, чтобы он убивал людей или других вампиров во время этих приступов. Такие происшествия попадают в газеты. Что если его поймают? Что если какой-нибудь русский из-за распространившейся дурной славы узнает его? Что произойдет тогда с нашими отношениями с русскими вампирами? И самое важное, что Оцелла не может отслеживать его ежесекундно. Два раза мальчик был предоставлен сам себе. И как результат - две смерти. На моей территории! Он разрушит все, чего мы добивались здесь: в Соединенных Штатах. Не то, чтобы мой создатель беспокоился о моем положении здесь, - с горечью добавил Эрик. Я влепила Эрику что-то вроде увесистого шлепка по щеке. Не пощечину. А увесистый шлепок.