Мещане
Шрифт:
– Пятисот копеек вы от меня не получите!..
– кричал Олухов и, встав из-за стола, ушел к себе вниз.
После этого разговора с Домной Осиповной и сделался припадок истерики.
Олухов между тем, выспавшись, почувствовал робость в отношении жены, очень хорошо сознавая, что без ее участия в делах ему одному ничего не сделать. Придя к ней вечером, как только с ней кончилась истерика и она, совершенно еще ослабевшая, лежала в постели, он стал просить у ней прощения. На это ему Домна Осиповна сказала:
–
Олухов на все согласился и уехал в "Эрмитаж", чтобы хоть там рассеяться после сибирской скуки.
Покорность мужа не очень успокоила Домну Осиповну. Она знала, какие экспромты от него бывают, по прежней своей жизни с ним. Что касается Бегушева, так она и подумать об нем боялась, зная наперед, что с ним бороться ей гораздо будет труднее, чем с мужем... Словом, она находила себя очень похожей на слабый челн, на который со всех сторон напирают волны и которому единственное спасение - скользить как-нибудь посреди этого и не падать духом.
– Муж мне сказывал, - продолжала она занимать своих гостей и обращаясь более к доктору, - что в деле Хмурина открылись уголовные преступления и что будто бы он арестован!
– Об этом в газетах есть!..
– сказал Перехватов.
– Хоть бы что-нибудь с этими господами делали!..
– продолжал он с несвойственным ему озлоблением. Нельзя же им позволять грабить людей, честно добывающих себе копейку и сберегших ее.
В это время вдруг вошел Олухов, а за ним и Грохов.
– Это откуда ты и отчего не звонил?..
– спросила не совсем дружелюбно мужа Домна Осиповна.
– Мы прямо снизу, с моей половины, по черной лестнице прошли, - отвечал ей Олухов тоже довольно сурово и поместился на самое отдаленное кресло. С Бегушевым он почти не поклонился!
– Как это приятно ходить по грязным черным лестницам!..
– сказала Домна Осиповна.
Ей очень не понравилось такое нечаянное появление мужа, которое потом он и повторять, пожалуй, будет!
Грохова она представила Бегушеву и доктору, назвав его: "Адвокат Грохов".
– Он хлопочет и по вашим делам?
– спросил ее доктор тихо.
– Да!
Доктор сделал знаменательную мину и неодобрительно качнул головой.
Грохов неуклюже раскланялся. Бегушеву и доктору.
Домна Осиповна пригласила его садиться.
Грохов сел. Выражение лица его и вообще вся посадка его были исполнены самодовольства. Домна Осиповна очень хорошо понимала причину этого самодовольства и заранее предчувствовала, что за дело, которое думала она предложить ему, он страшную цену заломит; но она дала себе слово не очень ему поддаваться.
Начавшийся затем разговор опять перешел на Хмурина.
– Не известно ли вам, как человеку, ближе нас стоящему к судебному ведомству, за что арестован Хмурин?
– спросил доктор Грохова.
На
– Арестовал его еще пока только прокурорский надзор!
– проговорил он.
– Но прокурорский надзор, конечно, сделал это на основании каких-нибудь фактов!.. Факты эти вы знаете?
– Знаю!
– отвечал, ядовито усмехаясь, Грохов.
– Какие же они?
– допрашивал доктор.
– А такие, - продолжал Грохов, - что будто бы найдены в банковском портфеле господина Хмурина векселя с фальшивыми подписями от людей уже умерших, и фальшивыми, заметьте, по мнению только экспертизы, а какова наша экспертиза, это знает все русское общество!.. Далее, прокурорский надзор рассказывает, что существуют подложные накладные от фирмы господина Хмурина, подложные счеты для залога товаров... Спрашивается: стоило ли такому богачу, как Селивестр Кузьмич, заниматься подобным вздором!.. Вот-с вам факты прокурорского надзора!..
На прокурорский надзор Грохов главным образом был сердит за то, что сам его очень побаивался - по случаю своей собственной деятельности.
– Но какой же богач ваш Селивестр Кузьмич, когда он банкротом сделался!
– воскликнул доктор.
– Разорил целый банк, а с ним и тысячи людей!
– Банкротом он сделался последнее время, и то по политическим причинам, а векселя и накладные гораздо раньше существовали, и наконец... Это невероятно даже... прокурорский надзор дошел до того, что обвиняет господина Хмурина, - как бы вы думали, в чем? В убийстве-с, ни больше ни меньше, как в убийстве одного из своих кредиторов, с которым он случайно пообедал в трактире, и тот вскоре после того помер!.. Значит, господин Хмурин убил его?
– Эта история была вовсе не так!
– продолжал горячиться доктор. Вовсе!.. Я ее слышал подробно: господин Хмурин несколько времени и весьма усердно упрашивал этого кредитора своего отобедать с ним, говоря, что тут он и получит от него расчет... взял для этого обеда самый отдаленный номер... В номере этом некоторые из публики слышали крик и, когда спрашивали половых: "Что такое там?", им отвечали, что купцы одни разгулялись; а после этого кредитор этот, не выходя из трактира, умер, и при нем ни векселя, ни денег не найдено!
На такой рассказ Грохов громко расхохотался.
– Роман-с!.. Роман!
– сказал он.
– И как это правдоподобно: убить или отравить, что ли там, человека средь белого дня... в трактире... при стечении публики.
– Мне самой это кажется невероятным!
– поддержала Грохова и Домна Осиповна.
– Впрочем, что мы всё говорим о чужих делах; пора нам о своем деле потолковать, - прибавила она, взглянув на Бегушева, который все время сидел, потупя голову.
– Именно-с, лучше о своих делах нам толковать!
– согласился с ней Грохов.