Месть полковника
Шрифт:
Ну, ладно. Хорошо, что у нас с Изабеллой были мечи. Ими можно перерубить практически всё, что угодно. Сталь, во всяком случае, они режут на «ура». После этого стержни точно должны были упасть в реактор — а вот нифига! Что-то не давало им туда провалиться. Такое ощущение, что что-то, что было внутри активной зоны.
– Алексей, — официально обратилась ко мне Изабелла. — Ты, я так понимаю, собрался туда? Сколько держит этот скафандр?
– Я не знаю, — честно сказал я. — Когда их разрабатывали, я лишь сказал, что они должны что-то держать, на тот случай, если придётся работать после применения ОМП, но вот так, лезть в реактор — я не
– Хорошо, я скажу по-другому. Ты обещаешь мне, что ты вернёшься?
– Да, любимая. Это я тебе обещаю.
Я подошёл к дверце, которая вела в активную зону. Конечно, чтобы протиснуться через неё в скафандре, надо было ухитриться, но иных вариантов не было. Я хоть и Джедай, но лезть в реактор с, простите, голой задницей, как-то не хотел. Так что, я ужался, как только смог и пробрался в крохотный шлюз. Изабелла заперла его за мной, после чего распахнулся внешний люк. Сразу же бешено взвыл счётчик Гейгера, а компьютер скафандра услужливо сообщил, что время пребывания в активной зоне без вреда для здоровья ограничено тремя минутами. Мысленно я выругался. Ладно, три, так три. К тому же, оно для человека рассчитано. Так что — повоюем. Я видел, что стержни-замедлители выдвинуты из реактора практически полностью. И задвинуты быть уже не могут — сюда запускали людей. Разумеется, из числа заключённых. И после работ эти люди тут так и оставались. Точнее то, что от них оставалось после долгого пребывания здесь, в активной зоне. Хотя они почти разложились, то, что от них осталось, заблокировало стержни после их подъёма. И теперь опустить их было нельзя. Если не убрать останки, конечно.
И я принялся за работу. В ход шло всё, меч, манипуляторы скафандра, Сила… Но я смог всё это убрать. Разумеется, я просто сбросил всё это на пол, чтобы освободить ход стержней. И только после того, как всё было сделано, я посмотрел на запущенный секундомер. Десять минут. Естественно, дозу, которую я получил, счётчик Гейгера показывать не хотел. Я запустил процесс опускания стержней прямо отсюда (просто перерубив опору, которую можно было убрать и снаружи) и выбрался в шлюз.
Хорошо, что скафандры были оборудованы системой быстрой дезактивации — пока я проходил через шлюз, специальные патрубки на броне скафандра выпустили специальную пену, которая собрала всё, что попало на скафандр, после чего меня окатило душем из той воды, что подключили мы с Изабеллой. Когда я вылез наружу, скафандр был чист. А индикаторы активности на контрольной панели реактора показывали, что реакция затухает.
После того, как она затухла окончательно, мы с Изабеллой стали думать, как эвакуировать его отсюда. На самом деле, это помещение, в котором, находился реактор, было довольно большим. Это было натуральное капитальное строение, которое не было предназначено для того, чтобы его вытаскивали из этого места. Но и оставлять здесь его не имело никакого смысла. Даже, если залить здесь всё бетоном, рано или поздно кто-нибудь попытается сюда пролезть. Или для того, чтобы достать урановые ТВЭЛы, которым заряжен реактор, или с какой-нибудь другой целью. Оставлять его здесь было нельзя. Так что, у нас с Изабеллой созрел план.
– Алёша, совершенно определённо, что просто так мы его не достанем, — сказала девушка. — Он намертво закреплён на этой плите. Плиту, тем не менее, вытащить было бы возможно, не будь в ней несколько тысяч тонн.
–
– Значит, надо лететь в Кубинку, — сказала девушка.
– Ну, это не проблема. У нас тут целых три пилота, которые являются лучшими во всей Солнечной — ты, я и Скайуокер… Кого пошлём?
– Так… Что-то мне шутки твои не нравятся. Активируй-ка свой медикомп.
– Да запросто.
– Ну нифига же себе! Ты в курсе, что ты почти что смертельную дозу получил?
– Догадывался, — мрачно сказал я. — То есть, я не лечу, да?
– Да. И, как только мы здесь закончим — тебе придётся ложиться на лечение. Бакта-камера, к счастью, на борту «Синей молнии» есть, и бакта тоже имеется в наличии. Так что ты не умрёшь.
– Ну, это радует, — ответил я. — А летит пусть Скайуокер. Пусть берёт с запасом. И заодно пусть плазменный резак прихватит — они как раз над ним работали.
– Хорошо. И нечего тебе пока что здесь находиться. Пошли-как наверх. Отдохнёшь, все дела. Скайуокеру не три минуты лететь.
– Хорошо, — дал я себя увести.
Мы поднялись наверх, и я объяснил Скайуокеру, куда надо лететь и что надо взять. Командир отправился в ангар крейсера и вскоре вывел оттуда свой «ДИ-Опережающий». И только после того, как он поднялся в воздух, я сказал Изабелле:
– А нафига мы его в Кубинку-то послали? Вот уверен я, что на борту «Кулака» есть всё необходимое. А он — вон он висит, его видно даже.
Действительно, тушу линкора с Земли было видно невооружённым взглядом. Изабелла вышла на связь со Скайуокером.
– Анакин, прошу прощения, кажется, мы совершенно зря отправили Вас в Кубинку, — сказала девушка.
– Я уже понял, леди, — раздался в наушниках его мощный голос. — Всё, что нужно — есть на «Кулаке». Я заодно пришлю сюда команду инженеров, которые помогут Вам. Алексей ведь сильную дозу радиации схватил?
– Да, так вышло… — ответил я.
– Ничего страшного. Это не смертельно, — успокоил меня будущий (или уже настоящий) шеф. — день в бакта-камере — и всё будет отлично.
– Благодарю Вас, — ответил я. — Дожить бы до бакта-камеры ещё. Нам ведь реактор ещё доставать…
– Так. Алексей — твои услуги больше не понадобятся. Инженеры с «Кулака» всё сделают сами. Иди, ложись в камеру — и лечись уже давай. Изабелла, проследите за этим!
– Так точно, командир!
Так я и пролежал в бакта-камере всё время, пока Анакин летал на «Кулак», вёз помощь в город, а инженеры с линкора, прибыв на инженерном боте, вытаскивали реактор из-под земли. Я не видел, как «Синяя молния», подхватив капсулу, в которую упаковали фонящее чудовище, вышла сначала на орбиту Земли, потом, разогнавшись, ушла ещё дальше, и, наконец, отправила реактор куда-то в Дальний Космос. И я точно не видел, как Изабелла разнесла этот реактор на атомы из орудий главного калибра крейсера…
Я проснулся на своей кровати в каюте «Синей молнии». Я лежал под лёгким одеялом, но и оно было скорее данью приличиям — я был совершенно гол, а бельё лежало на тумбочке. Изабелла сидела за компьютером, спиной ко мне.
– Проснулся? — спросила девушка.
– Да, — ответил я. — Что у меня плохого?
– Всё хорошо, — ответила она. — Жить будешь. Только в реакторы больше лазить не надо. Бакта, конечно, вещь хорошая, но, если бы ты получил более высокую дозу — она могла бы и не помочь. Ты мог стать импотентом — навсегда.