Меткий стрелок
Шрифт:
— Знаете, Итон, — сказала Маргарет, глядя на огонь. — У моего отца была старинная музыкальная шкатулка. Он любил ее заводить по вечерам.
Она встала, подошла к резному комоду у стены, открыла крышку небольшой инкрустированной шкатулки. Полилась тихая, нежная мелодия — вальс.
— Потанцуем? — она обернулась ко мне, и в ее глазах плясали искорки.
Я колебался. Мое плечо… Да и танцевать я толком не умел — сейчас отдавлю ноги этой хрупкой девшуки. Но отказать ей было невозможно.
— Боюсь, я неважный танцор, мисс Корбетт.
— Наедине просто
Ого. А это уже заявка. На что-то большее, чем просто вежливое общение. Я встал, девушка подошла ко мне, положила одну руку на здоровое плечо, в другую взяла мою правую ладонь.
— Пока медленно. Я покажу правильный шаг
Мы закружились по комнате под тихую мелодию шкатулки. Близость Марго пьянила сильнее вина. Я чувствовал тонкий аромат ее духов, тепло ее руки, видел ее лицо совсем рядом — чуть раскрасневшееся, с полуулыбкой на губах. Чуть-чуть прижал ее к себе. Немного больше, чем позволяли приличия. Как отреагирует?
Не отстранилась. И даже больше — сама прижалась ко мне. Отлично, значит, двигаемся дальше.
Музыка закончилась. Мы остановились посреди комнаты, все еще держась за руки. Молчали, глядя друг другу в глаза. Воздух между нами, казалось, искрился.
И я не выдержал. Наклонился, медленно взял за подбородок девушки и поцеловал ее. Осторожно, почти невесомо. И тут она не отстранилась! Ответила — сначала робко, потом смелее. Ее руки обвили мою шею, притягивая ближе. Поцелуй становился глубже, требовательнее. Все мысли о прошлом, о будущем — все улетело прочь. Была только эта минута и губы Маргарет…
Тепло ее рядом, запах волос на подушке, сбитое дыхание, стихающее в тишине спальни — все это обрушилось на меня после бури, выплеснувшей наружу месяцы напряжения, одиночества и бесконечной игры со смертью. Маргарет лежала, уткнувшись лицом мне в плечо, тонкие пальцы судорожно сжимали простыню. Легкая дрожь все еще пробегала по ее телу.
Я осторожно провел рукой по ее спине, ощущая гладкость кожи под тонкой тканью нижней рубашки, до которой добрался с таким трудом, путаясь в бесконечных крючках и лентах вечернего платья. Раздевать Маргарет пришлось в незнакомой, темной комнате, куда девушка провела меня тайком после поцелуя в гостинной. И это явно была не ее спальня и уж тем более не моя.
Я притянул Марго ближе, коснулся губами виска. Она подняла на меня глаза — огромные, потемневшие, влажные от слез, но уже без страха. В них плескались удивление, растерянность и что-то новое, еще не оформившееся — доверие, помноженное на только что познанную близость.
— Итон… — прошептала она одними губами.
— Тшш… — я мягко провел пальцами по ее щеке. — Все хорошо. Спи.
— Что ты! Я должна вернуться в свою спальню. Слуги все сообщают тете Элеоноре!
Вот же черт.
— И ты должен помочь мне одеться обратно. Служанку звать нельзя.
Девушка вздохнула. А я понял, что «Хьюстон, у нас проблемы». Марго то оказалась девственной.
— А как же кровь на рубашке? Заметят!
— Я ночью все застираю сама. И спрячу.
Вот
Проснулся я незадолго до рассвета, уже в своей комнате. Быстро оделся, стараясь никого не потревожить, тихо прошел вниз. Миновал кухню, в которой уже горела плита, а кухарка начинала готовить завтрак, потом нашел коридор, в который выходили комнаты слуг. В одной из них спали все трое банноков. Которые мигом проснулись, стоило мне войти внутрь.
— Вставайте! — тихо произнес я. Индейцы меня порадовали — никаких вопросов, никаких жалоб. За месяцы тренировок они привыкли к дисциплине.
Через десять минут мы уже выбегали из усадьбы в предрассветный парк. Первый снег, выпавший было недавно, растаял без следа, оставив после себя лишь сырость и грязь под ногами. Воздух был влажным и холодным, пахло прелой листвой и землей. Мы бежали в хорошем темпе, пар вырывался изо рта белыми клубами.
После пробежки — стрельба. Сегодня отрабатывали стрельбу в движении, с перекатами и прикрытием друг друга. Сложное упражнение, требующее не только меткости, но и отличной координации, умения стрелять навскидку, мгновенно оценивая расстояние, брать поправки. Банноки старались, но получалось пока не очень. Пули часто уходили мимо мишеней. Последние я сделал из пустых консервных банок, позаимствованных на кухне.
Постепенно мы согрелись, кровь побыстрее побежала по жилам. И результаты попаданий стали получше.
Я стоял чуть поодаль, разминая левую руку правой. Стрелять я уже мог, но пока ограничился наблюдением и командами.
— Чайтон! Плавнее веди ствол, не дергай! Корпус держи ровно! Спуск мягкий, предсказуемый!
Парни слушали внимательно, старались исправить ошибки. Прогресс был, но медленный.
Когда патроны закончились, я подозвал их к себе. Они стояли передо мной, тяжело дыша, раскрасневшиеся от бега и стрельбы.
— Слушайте сюда, — начал я спокойно, но твердо. — Знаю, вам не нравится в городе. Но придется потерпеть. Примерно полгода. Мне нужно подготовиться, решить кое-какие дела здесь. Потом мы уедем. Далеко. На Аляску. Слышали про такую?
Банноки покачали головой:
— Это далеко, на север.
— Но зачем нам туда? — спросил Сокол
— Добывать золото. Много золота.
— Быстрая рука, ты же и так уже богат? — удивился Ноко — У тебя новая дорогая одежда, мы живем в большом теплом доме. Хозяйка на тебя смотрит влюбленным взглядом.
Как я заметил, Ноко из всей троицы был сам сметливым.
— Я ей не ровня, Олень. Такие девушки выходят замуж только сыновей местных вождей.
— Так стань вождем!
— А для этого нужно золото. Много золота.
Похоже достучался — лица банноков стали задумчивыми.
— А пока… Пока у нас два дела. Первая — научиться стрелять из длинного ружья. Не просто стрелять, а попадать по далеким целям. Очень далеким. Триста шагов, даже четыреста. Будем заниматься каждый день. И вторая — охранять Маргарет. Глаз с нее не спускать. Никому не доверять. Поняли?