Мэвр
Шрифт:
Он гораздо сложнее обычного названия. Охотница, сама того не желая, узнаёт часть истории местных жителей. Название расы, населяющей мэвр формулируется в её голове подсознанием, знакомые понятия объединяются в новое, не существовавшее раньше слово.
«Микнетавы», — думает она и посылает это слово аборигену. Тот сдержанно кивает. Юдей чудится обида в этом жесте, но уже через мгновение микнетав вкладывает в её голову ощущение. Он шокирован. Она хочет продолжить разговор, но вдруг её собеседник вскидывает голову, как будто прислушивается к чему-то, разворачивается и весь отряд приходит в движение.
«Что случилось?» —
Людей строят шеренгой прямо за кизеримом. Охотница идёт первой. Она пытается обернуться, но мышцы шеи не подчиняются. Микрофоны в скафандрах тоже молчат: на ночь путешественники их отключили, а теперь, похоже, даже подумать о том, чтобы их включить, не могут.
«Они могут управлять чужими сознаниями, — размышляет она, пока конвой готовится сняться с места. — Нужно выр…».
Конец мысли тает, так и не сформировавшись. Юдей видела стариков, которые умолкали посреди фразы. Они просто-напросто забывали, что хотели сказать. Возможно, они испытывали нечто подобное тому, что происходит с Юдей сейчас. Но от понимания не становится лучше. Ей как будто отсекли конечность, и охотница никак не желает смириться с этим. Она пытается сформулировать мысль по-другому, но чужая воля раз за разом пресекает вольнодумство и душит часть эмоций, так что на поверхности Юдей спокойна. Ощущение нарастающего диссонанса между внешним и внутренним нарастает, но как ни старается, охотница ничего не может с ним поделать, и потому обращается к рассудку, чтобы хоть как-то отвлечься. Она наблюдает за микнетавами, насколько позволяют заклиненные мышцы.
В ночи они казались ей чёрными тенями в просторных балахонах, но на свету картина меняется.
Плащ, заколотый на плече массивной брошью, развивается при каждом движении ветра или резком жесте. Под ним что-то вроде комбинезона с плотными резинками на руках и ногах. Этот костюм напоминает Юдей форму, но не военную, а исследовательскую. Не хватает герметичных шлемов, перчаток и сапог чтобы защититься от воздействия окружающей среды. Те, что вооружены рапирами носят лазурный цвет, ещё двое, на вид безоружные, — багряный. Собеседник охотницы единственный в чёрном, и когда он забирается в седло, на миг показывается изысканная рукоять невидимого с места Юдей оружия.
Иерархия считывается легко. Похоже, что чёрный — предводитель и могущественный телепат. Один из багряных, видимо, получив ментальный приказ, убегает вперёд и Юдей слышит точно тот же звук за спиной.
«Разведчики».
Один из лазурных встаёт перед кизеримом. Охотницу поражает то, как бесстрашно микнетав поворачивается спиной к кровожадному чудовищу.
«С чего ты взяла, что он вообще опасен?» — спрашивает себя Юдей и пропускает тот момент, когда колонна трогается. Её тело двигается само по себе, игнорируя команды от мозга, и охотница, чтобы окончательно не сойти с ума, погружается в размышления. Она внимательно смотрит на микнетава в чёрном.
Он снимает капюшон, оголяя затылок. Голова обрита по бокам, в центре пепельные волосы собраны в длинную косу, перехваченную на конце кожаным ремешком. Юдей пробует заговорить с ним, но наездник не отвечает. Он вообще не двигается, как будто впал в транс. Охотница размышляет о том, каково это, подчинять своей воле пятерых живых существ разом.
«Похоже, ему тяжело, — не без злорадства думает она и, неожиданно
Сомнение поднимается зловонной волной, и как Юдей не пытается, она не может отмахнуться от него. Мог ли Хэш внушить ей любовь? А происшествие на полигоне, не стало ли оно результатом его влияния?
«Не может быть».
Но раньше она и представить не могла, что будет беспрекословно подчиняться чужой воле. Перед мысленным взором охотницы разверзается бездна, она падает в неё, забывая о том, что происходит вокруг.
Дважды конвой останавливается, чтобы подкрепить силы.
Юдей приходит в себя на втором привале. Она сидит, прислонившись к боку кизерима. Слева от неё образовали кружок микнетавы, справа — люди. Если бы не тяжкий водоворот раздумий, она бы оценила иронию: между микнетавами и людьми, она занимает ступеньку, которая ближе всего к кизеримам, бездумным монстрам, единственная цель которых — выживать.
«Почему я люблю Хэша?» — спрашивает себя Юдей раз за разом и не находит ответ. Что послужило источником симпатии? Какой момент стал поворотным? Она рассматривает свои воспоминания под увеличительными стёклами скепсиса, и ей всё больше кажется, что Хэш мог подтолкнуть её. Осторожно, так, чтобы она не заметила. Но в то же время, Юдей не хочет в это верить.
Неожиданно тревожное одиночество охотницы нарушает микнетав в чёрном. Он бесшумно подходит к ней и протягивает брикет, похожий на подмокший бисквит и пиалу, наполненную лиловой прозрачной жидкостью. Юдей смотрит на предметы в его руках, не в силах связать их с собой, паранойя вновь пытается утянуть её на глубину. И, вдруг, пропадает.
«Что это?» — спрашивает она, поднимая голову. Частично контроль над телом возвращается.
— Е… да… — скрипит микнетав на общемхаоламском, и глаза Юдей ползут на лоб. Микнетав улыбается.
— Я не отсюда, — говорит она и тут же поясняет. — Я никогда не ела ничего подобного. Желудок может испортиться.
Фраза оказывается слишком сложной, Юдей понимает это по остекленевшим глазам аборигена. Тогда она пользуется мыслеформой, добавляя к исходным словам ещё и благодарность за заботу. Микнетав кивает. Еда исчезает в сумке, спрятанной в складках его одеяния. Похоже, он хочет поговорить.
— Бей-Фа, — произносит микнетав и тыкает себя в грудь.
— Юдей, — говорит охотница, повторяя жест.
На охотницу обрушивается поток мыслеобразов-вопросов. Она старается отвечать быстро, но осторожно. Уже через пару минут Юдей осваивается и конструирует в голове сложные фразы. Но намеренно избегает конкретики. Юдей описывает Хаолам в общих чертах, как место, где много воды, гор и равнин, и микнетав в ответ сообщает ей название своего мира — Тебон Нуо — и отмечает, что они похожи. Охотница соглашается.
«Из какого рода происходит Юдей?» — спрашивает Бей-Фа.
«Что есть род?» — спрашивает она.
«Род есть происхождение», — отвечает микнетав, но Юдей качает головой. Тогда Бей-Фа отворачивается и несколько секунд смотрит на горизонт, в сторону воронки, а охотница изучает его лицо.
Бей-Фа совсем не похож на Хэша. Кожа светлее, нос тоньше и не такой приплюснутый, глаза больше, а среди зубов, насколько может видеть Юдей, нет острых клыков.
«Мой род — иггенайтулы, мы служим королю», — наконец отвечает Бей-Фа.