Мэвр
Шрифт:
Охотница выходит вперёд. Пока она даже не представляет, что ей делать с чудовищем, имея на руках кинжал да лезвие. Отогнать. Лучше — убить. Но как?
«Фюрестеры защищают людей», — вспоминает Юдей наставление Хак и делает шаг в сторону кизерима.
Существо замирает. Оно не привыкло иметь дело с движущимися жертвами. Щупальца-руки расползаются во все стороны и хлопают по земле, взметая в воздух облачка пыли. Нос охотницы, чуткий до запахов, полностью забивает гнилостная вонь, парадоксальным образом объединяющая запах прелых трав и сгнивших водорослей. Примешивается и слабый аромат тухлого мяса. Юдей мутит, пустой желудок сводит от спазма, но женщина быстро душит приступ, встаёт в боевую стойку
Движение стремительное и такое быстрое, что даже вспышка молнии показалась бы копушей. Щелчок раздаётся на полторы секунды позже, клешня вонзается в то место, где недавно стояла Юдей. Охотница бежит вдоль щупальца, резонно предполагая, что кизериму понадобиться время, чтобы напрячь отросток. Просчёт.
Щупальце хлещет наотмашь, задевает левый бок охотницы. Удар приходится вскользь, но даже его хватает, чтобы отбросить женщину на пару метров. Она падает, катится и продолжает двигаться несмотря на боль. Клешни, одна за другой, вонзаются в землю за её спиной, разбрызгивая едкую слизь. От капель на песке поднимается дымок. У Юдей кружится голова, но она, тем не менее, вскакивает и бросается в сторону, подальше от смертоносных щупалец. Чего она не ждёт, так это того, что тварь будет атаковать и щупальцами-руками. По расчётам фюрестера, она находится в «зоне» тактильного щупальца. Жилистый хлыст сбивает её с ног, опутывает лодыжки и поднимает вниз головой.
Плащ съезжает на лицо, перекрывая обзор. Охотница режет подол. Прямо под ней ярко-алая пасть. Десятки тысяч зубов кружатся в танце смертельной воронки. Сердце Юдей заходится в ритме паники, но быстро успокаивается. Она напрягает пресс, подтягивается и вонзает кинжал в пурпурный мясистый выступ.
Кизерим воет. Звук походит на искажённое пение китов. Зрители кривятся и закрывают уши руками, но куда сильнее звука волны, которые порождает боль существа в ментальном пространстве. Микнетавы теряют сознание на трибунах. Десяток гвардейцев в чёрном спешно поднимают щиты, но отголоски всё равно пробиваются сквозь них. Охотница проворачивает рукоять и звук становится невыносимым, а у некоторых зрителей из носа и ушей идёт кровь.
Щупальце обвисает. Юдей освобождает ноги и, схватившись за щупальце, раскачивается и спрыгивает в сторону. Охотница приземляется в основание твари. Слабые места по-прежнему не очевидны, разве что пульсирующие точки на теле. Кинжал остался в щупальце, так что приходится использовать лезвие. Она не закатывает рукав: лезвие рассекает ткань и вгрызается в плоть чудовища.
На трибунах появляются хамелекхи в сером. Они спешно приводят в сознание зрителей и оказывают необходимую помощь.
Юдей скачет по туше кизерима и атакует пурпурные наросты. Тварь не выдерживает и бьёт щупальцами по себе, надеясь прихлопнуть гадкую букашку. Клешни раз за разом вырывают куски мяса из тела существа, но кизерим продолжает, несмотря на чудовищную боль. В конце концов, Юдей чуть не поскальзывается на лимфе и в последний момент перекатом уходит вниз, поймав целую россыпь едких капель на плащ. Он отправляется в пасть к монстру.
Атаки начинают слабеть, скорость щупалец падает. В ударах появляется вялость слабеющего животного. Юдей видит, как верхний слой плоти теряет упругость и, недолго думая, спрыгивает на землю, подсекая одно из тактильных щупалец. Фонтан лимфы поднимается в воздух, окатывает охотницу с ног до головы. Тварь, издав последний отчаянный вопль, исполненный животного ужаса, обмякает. «Голова» кизерима медленно заваливается влево, да так и остаётся
— И это всё, на что ты способен, король?! — рявкает она, и её голос эхом разносится по умолкнувшей арене. Выглядит охотница как берсерк, искупавшийся в крови своих врагов, и глаза её по-настоящему сияют в свете чужого солнца, опаляя тех, кто решается в них посмотреть. Ложа далеко, но Юдей замечает оторопь на лице Хэйрива, которую быстро сменяет холодная ненависть. Он неподвижен словно истукан, но один из чёрных микнетавов, получив ментальный приказ, покидает пост и бежит куда-то вглубь арены. Вновь ревут горны.
В этот раз их звук ниже и тревожнее. Охотница продолжает смотреть в багровые глаза Хэйрива и вдруг ощущает укол в висок. Это ментальное прикосновение, но не злобное, какого она ждёт от оскорблённого короля, но мягкое, почти нежное. Её сознание будто обволакивают мягкой тканью и скрывают от чужого взгляда.
Горны стихают.
Приглушённое тявканье из левого тоннеля привлекает её внимание слишком поздно. Лапы касаются песка арены и три, похожих на гончих, кизерима бросаются в сторону людей. Юдей бежит им наперерез.
Ей не хватает скорости. Будь на её месте Хак, она бы точно успела. Но Хак мертва, а охотница, несмотря на все старания, едва одолевает половину пути, когда первая гончая с разбегу врезается в человека и опрокидывает его на землю. Юдей не знает, Реза это или Нахаг, но увидев, как тварь запрыгивает ему на грудь и смыкает пасть на креплении шлема, понимает, что храбрец обречён. Вторая гончая кусает голень, третья — руку.
«Скафандр не выдержит», — думает она, не останавливаясь. Юдей налетает на кизеримов словно фурия, кинжал и лезвие летают, оставляя на земле широкие росчерки лимфы. Первой охотница со всей силы пинает тварь, что сидит на груди человек, стремительно разбирается с любительницей ног, всаживая оба оружия в её голову и разрывая череп монстра на части. Два оставшихся чудовища отбегают подальше и злобно скалятся. К Юдей и лежащему на спине Нахагу подбегают Реза и Мадан.
— Оттащите его подальше, — приказывает охотница, не смотря на лицо тцоланима. Частью сознания она понимает, что, возможно, видит его живым в последний раз, но остальной массив её личности концентрируется на двух кизеримах. Длинные, худые лапы, изогнутые тела с мощной грудью, вытянутые морды с большими, фиалковыми глазами. Их даже можно назвать красивыми, но вид портит воротник из лишней кожи, опутывающий шею на манер шарфа. Серый и неподвижный, и вдруг, прямо на глазах, он начинает трескаться и шевелиться. Крупные лохмотья падают на землю, открывая взору куски чёрной, лоснящейся кожи. Через несколько секунд рядом с собачьими мордами покачиваются огромные змеиные головы.
— Элоим, защити, — слышит Юдей за спиной. Она — их щит, единственное оружие. Рукоять кинжала липнет к ладони, в руках появляется непрошенная дрожь.
— Быстро, назад! — гаркает охотница. Юдей движется синхронно с людьми, спиной вперёд, гипнотизируя шесть пары глаз, следящих за каждым её движением.
Сознание расщепляется, просчитывая варианты с умопомрачительной быстротой. Юдей отдаётся этому чувству целиком, её руки начинают выписывать круги, восьмёрки, фигуры, названия которых она даже не знает. Одновременно участник и наблюдатель. Вот она делает первый шаг, и начинается авангардный танец смерти. Гончие отвечают низким угрожающим рыком, а змеиные головы лениво хлопают пастями, будто бы не видят в Юдей серьёзного противника. Юдей закрывает глаза и набирает полную грудь воздуха. Битва начинается.