Между честью и истиной

Аусиньш Эгерт

Князь отвернулся от окна и смотрел на вассала с задумчивым сочувствием.

– Как ты намерен поступить с ним?

– Я уже отдал его в школу. Детям полезно учиться заботиться о живой твари. Малым созданием его не назовешь, но, - граф пожал плечами, - его можно кормить, расчесывать шерсть, чистить копыта и выводить на прогулку. И он нуждается в лечении. Возможно, когда он выздоровеет, его характер улучшится, но и сейчас он достаточно сообразителен, чтобы с ним мог договориться любой из недомагов.

Димитри одобрительно кивнул. Мерзкая манера местных

избавляться от своих бессловесных слуг, едва они перестают приносить выгоду, коробила его, как любого из саалан. И ему было приятно знать, что Евгений Ревский за несколько лет в другом городе и в счастливом браке не забыл существо, служившее ему здесь, и сумел позаботиться о нем.

– Хорошо, Дейвин. Но я пригласил тебя не за этим.

– Слушаю, мой князь.

– Мне нужны некоторые сведения от твоих местных коллег. Я хочу знать все, что они смогут найти об операции "Кондор". И, если они смогут, какие-нибудь данные о судьбе пассажиров "рейса обреченных" с парохода "Сент-Луис".

– Хорошо, мой князь. Что я могу ответить, если меня спросят, зачем нам это понадобилось?

Димитри немного помолчал, размышляя.

– Скажи им, что я уже знаю, о чем именно со мной хотят говорить и как примерно планируют строить разговор. И что мне нужны аргументы в местном стиле.

Дейвин еле заметно улыбнулся.

– Да, мой князь. Еще что-нибудь?

– На сегодня все. Но если ты найдешь что-нибудь еще в этом роде, будет удачно. Доброй ночи, Дейвин.

Конфиденция с Хайшен после всех событий этой недели у меня пришлась на субботу. И она захотела, чтобы я ей рассказала, как так вышло, что я вытащила погибшего бойца из подразделения Магды с самой границы зеленки, в которой было полно оборотней.

– Да обыкновенно вышло, - пожала я плечами.
– Стояли, отстреливали на движение, я увидела, что боец рядом оставил позицию и пошел туда. И как-то странно идет, то ли пьяный, то ли засыпает, в общем, себя не контролирует. А мы с одиннадцати вечера на позиции, напиться ему было негде. Я пошла его забирать и увидела, что он падает. Его позиция была рядом с моей, а к четырем утра я уже слегка путала право и лево, вот и решила, что это Серг. А это был сосед. Серг справа стоял, а он слева, там уже ребята Магды были, но цепь у нас одна, вот я и запуталась.

– Ты пошла за ним, и что было дальше?
– мягко спросила Хайшен.

– Ничего не было, - сказала я. И, подумав, уточнила.
– Я его попыталась разбудить, он не просыпался, и тогда я взяла его и потащила, а когда к проезжей части подошла, почувствовала, что он совсем обмяк и не шевелится. Испугалась, огорчилась, заплакала, донесла, положила...
– рассказывая это, я чувствовала себя все глупее с каждым словом и, наконец закончив, виновато посмотрела на Хайшен.
– Вроде все, так-то.
– Сказав это, я спохватилась, догадавшись, что раз этим ночь не кончилось, надо рассказывать дальше. И продолжила.
– Ну то есть не все. Я его положила, подошел Серг, помочь, я увидела, что он-то живой, и опять заплакала,

от радости, что это не с ним беда.

– Ты дружишь с ним?
– спросила досточтимая.

– Да так не особо, - я пожала плечами, отвечая.
– Сослуживец как сослуживец. Наше подразделение.

Она как-то особенно внимательно взглянула на меня.

– А если бы это был кто-то другой? Дена или Лаир, или Исоль?

– Исоль с места не ушла бы даже в обмороке, - возразила я.
– Да и Дена, наверное, тоже.

– Попробуй представить, - Хайшен улыбнулась, и я поняла, что она не отстанет с этим.

– Ну, я думаю, что сделала бы так же, - выдавила я наконец.
– Это же нормально - не дать оборотням сожрать своего, даже если он уже мертвый.

– Хорошо, - она кивнула.
– Теперь попробуй представить, что ты сразу знала, что это боец из подразделения Магды. Что тогда?

– А в чем разница?
– я уставилась на нее, не понимая.
– Что там, не люди, что ли? Их, типа, можно жрать оборотням или меньше жалко?

– Ты точно так же переживала бы за него?

– Ну, - признала я, - наверное, все-таки поменьше. Их-то я не так хорошо знаю. Но пошла бы за ним все равно.

– Хорошо, - сказала она снова.
– Подумай над этим пока, потом продолжим. Сегодня я хотела поговорить с тобой и о другом.

– Давай о другом, - повеселела я. Вспоминать ту ночь было неприятно.

Дальше разговор пошел на более смешную тему, хотя тоже довольно неловкую. Хайшен, читая протоколы обысков в моей квартире и у родителей в девятнадцатом году, сравнила их с докладом Дейвина об осмотре моей норы сразу после ареста и нашла всюду калоши, в которых я возила домовых в дом. И стала спрашивать, зачем мне одинокая калоша в каждом жилище и почему ни одна из них не была выброшена. Врать ей было глупо и бессмысленно, а говорить правду стыдно, поэтому я покраснела до ушей, когда отвечала.

– Это для домового саночки.

– Домовой не сам заводится в доме?
– спросила она, и я поняла, что она, кажется, что-то уже знает.

– Ну... нет, - окончательно смутилась я.
– Его позвать надо, а если из другого дома забираешь, то привезти.

– Расскажи, как ты это делала, - предложила она.

– Знаешь, это выглядит довольно глупо, - сказала я, - но...

Мне было дико стыдно это произносить, поэтому я снова пожала плечами, чтобы не запнуться и не замолчать.

– В общем, я брала калошу, шла с ней в заброшенный дом, совала руку с калошей под кухонную плиту или за печку и говорила: "Домовой, пошли домой". Когда калоша потяжелеет в руке, можно убирать ее в сумку и ехать домой. Дома вынуть и поставить под плиту или в кухне под раковину.
– Договорив, я потрогала тыльной стороной руки щеку. Лицо горело, как от оплеухи.

– Так делала только ты?
– мягко спросила Хайшен.

– Нет, не только я. Так многие здесь делают.

От ее участливого тона было совсем не по себе, я выглядела как дефективная деточка и ничего не могла с этим сделать.