Между честью и истиной
Шрифт:
– Твои родители тоже так делали?
– Они вообще ничего не умеют. Я у бабушек на рынке подслушала, а потом сверила в нескольких книгах, и сошлось, есть такая практика.
Я уже думала, что она меня отпустит, но тут она задала свой обычный вопрос.
– Что ты чувствуешь сейчас?
– Мне стыдно, - выдавила я и разревелась.
Она подождала, пока я успокоюсь и допью предложенную воду, и продолжила издеваться:
– Что именно стало причиной твоего стыда?
Это надо было сказать. Словами. Вслух. Или признаться, что не могу сказать. Выбор, если честно, выходил так себе. И я решила, что лучше сказать, потому что если отказаться, не факт, что она не скажет "попробуем позже", как князь когда-то.
– Я помню, что была магом. Для мага заниматься этой ерундой... ну... детство и позор.
–
– предложила она свою версию.
– Ну типа, - согласилась я.
– Но что-то все-таки заставляло тебя это делать, - заметила она, не отводя от меня взгляд.
– Понимаешь, - я ерзнула на стуле, - я как представлю их там, в расселенках, - вздох получился довольно хриплым и громким, но надо было договаривать, - одиночество это, оседающая пыль и ни души рядом... Вот я и возвращалась за ними. Они же в квартире места не занимают, а с ними правда лучше.
– У тебя есть слова, чтобы назвать то, что ты делала?
– спросила настоятельница.
– Дурь несусветная, - пожав плечами, ответила я.
– Подумай над этим снова, - сказала она. И закончила.
– Продолжим через неделю.
Я пошла в казарму озадаченная и расстроенная. Никогда я не была ни нормальным магом, ни нормальным человеком. Видимо, и пытаться не стоило. До откровенной лжи на конфиденции все-таки удалось не опуститься, потому что были и разговоры теток на рынке, где я любила покупать творог и овощи, и этнографические справочники, собранные для отчетов в Созвездие. Но разговор с тетей Лидой был все-таки до них. Она рассказывала и как позаботиться о домовом, если надолго уезжаешь, и что делать с ее собственным невидимым зверинцем, когда, как она говорила, "если со мной вдруг что", как будто этого "вдруг что" могло не случиться... Просто ее уже не было в живых, а заикнись я об этом на конфиденции, меня бы трясли уже не тут, а за звездами, и не так нежно, как князь зимой. А если все-таки докопаются, - а в Хайшен я верила в этом смысле, - можно всегда сказать, что забыла.
Отпустив Алису, Хайшен вернулась в свои апартаменты и задумалась. Прочитав первые две истории из толстого тома, унесенного от Айдиша, и в первом приближении осознав размер проблем в Приуралье, она, разумеется, опросила перед разговором с девушкой всех доступных местных, интересуясь сведениями о похожих явлениях в крае. Но кроме невнятных упоминаний о белой гадюке с красным гребнем вдоль всей спины, ей рассказывали только о странных явлениях на местах боев и массовых смертей. Остальное жителей края не пугало и даже не озадачивало. Да, они поголовно верили в домовых и леших, уверяли, что старое божество - баба-яга - живет где-то на севере края и одновременно на юге Московии, если не постоянно, то иногда-то точно, хотя основной дом у нее, конечно же, не здесь, а в более теплых местах. И были глубоко убеждены в том, что "лесной народец" и сам может позаботиться о части лесных массивов не хуже Охотников и защитить от оборотней не только лес, но и граничащие с ним селения. При этом от "лесного народца" своих павших героев эти люди не отличали. Но в общем Айдиш был, похоже, недалек от истины, заявляя, что по сравнению с Приуральем или другими землями здесь очень тихо и безопасно. Могло быть. Если бы не следы той давней войны. За пределами этого края у саалан просто не было шансов закрепиться. Хайшен очень не хотела признавать сложившуюся в крае обстановку стечением неудачных обстоятельств. Но еще хуже для нее выглядела мысль о том, что вот это и есть удача, и никаких более благоприятных вариантов этот мир не мог предоставить империи Белого Ветра за их неимением. Это выглядело как последствия ошибки, и ошибку следовало найти.
Размышления Ранды были горькими и трудными. По причине ее ли собственных ошибок, дурного ли стечения обстоятельств или причудливой игры Потока, Макс Асани дал клятву верности сааланскому князю Димитри. Одним этим поступком он оставил Драконье Гнездо без специалиста, каких на все Созвездие были считаные единицы, бросил тень на репутацию своего Дома и своего отца и принца, как будто было мало всего, что обеспечили промахи и неудачи Алисы, поставил под сомнение корректность работы миссии и создал угрозу продолжению ее работы. Разумеется, докладывать об этом надо было немедленно. Но если миссию отзовут целиком, люди края останутся без жизненно
Но Макс! Успешный наблюдатель, гениальный разработчик, честный и храбрый исследователь... Как он мог попасть под влияние Димитри? Или дело не в князе саалан, а в его подруге детства, и даже ее немыслимые поступки не открыли ему глаза на то, что она никогда не была и не сможет стать сайхом? Связь, которую Макс нечаянно установил с Алисой, когда они оба были еще детьми, оказалась слишком прочной и не лучшим образом повлияла на решения, принимаемые каждым из них.
Ранда вздыхала, ходила по комнате, выходила прогуляться в городской сквер, снова возвращалась в дом. Наконец, она решилась и взялась за составление доклада.
Макс в это время был занят нудной и монотонной, но очень важной работой: он копировал содержимое своего чарра в кристаллы из запасов князя и Асаны да Сиалан, и полка в его апартаментах заполнялась все плотнее. Он понимал, что совету Созвездия рано или поздно станет известно о его решении и что изгнание из Дома и Созвездия после его поступка неизбежно, но не считал это поводом бросать исследование. Он начал его еще там, за звездами, в чужом мире, догорающем в чужой гражданской войне, и надеялся принести отцу как достойный вклад Дома в жизнь и будущее Созвездия. Обсудив тему исследования с Димитри в тот вечер и получив разрешение князя продолжать работу, Макс решил на всякий случай скопировать данные, потому что отец, по праву принца Дома, вполне мог изъять у него чарр, да и совет Созвездия мог воспользоваться своими полномочиями с тем же результатом. Не то чтобы чарр после этого совсем нельзя будет получить назад, но это будет сложнее, чем добыть из хранилища чарр Алисы. А данные исследования нужны каждый день, если продолжать работу. И весь сентябрь Макс сидел с утра до ночи в свободной лаборатории то с Дарной, то с Гьюром, молодым магом из команды Дейвина, и переносил данные в камни. Так что членам миссии Саэхен могло показаться, что его и в крае нет. А он просто был очень занят: пытался успеть сделать необходимое до того, как произойдет неизбежное. На его счастье, Ранда ушла с докладом в Созвездие только двадцатого сентября по счету Озерного края.
Отец Серафим зашел проведать "своих язычников" на шестой день после того, как забрал их с лобного места, он пришелся как раз на осенний солнцеворот. Они все еще не общались между собой, но каждый прилепился к какому-то своему делу и истово его исполнял. Один мел двор, второй убирал мастерские, третья работала в прачечной при гостиницах, одного священник на другой же день забрал в храм в Рыбацком, чтобы там была хотя бы одна живая душа, и парень был там за все и честно делал то, о чем отец Серафим просил его. А златовласый грешник с лицом ангела так и остался при трапезной мыть, убирать, уносить и протирать. Там священник и нашел его. Выглядел грешник неплохо, смотрел ясно, был опрятен и спокоен. Но самым радостным было то, что он задавал вопросы, указывающие, что он как-то понимает произошедшее с ним и движется в верную сторону.
– Кто такой вообще Иисус?
– спросил он.
– И как правильно произносить его имя, когда я его встречу?
– Иисус, - ответил священник, - Господь наш, Сын Божий, рожденный от Духа Свята и Марии Девы, рожденный, несотворенный, единосущный Отцу, имже вся быша, нашего ради спасения человек и ради нас распятый при Понтийстем Пилате, и страдавший, и погребенный, и воскресший в третий день по Писанию, и грядущий со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца.
Глядя в озадаченное лицо парня, отец Серафим терпеливо улыбнулся и разъяснил: