Между нами. На преодоление
Шрифт:
— Постукивание по точке Бай Хуэй помогает бороться с напряжением и усталостью, — сообщает вдруг деловито, но я замечаю веселые огоньки в его сосредоточенном взгляде. — Боюсь предположить, где она находится, — вылетает иронично. — Не там, где ты представила, — Мирон мягко улыбается и тянется к моей голове. — На макушке, вот здесь... И он действительно начинает мерно постукивать где-то в середине темени, приговаривая: — Одна из важнейших биологически-активных точек человека, работая с ней, можно легко избавиться от застоя энергии. — Ты, конечно же, эксперт? — подтруниваю. —
Уж не знаю, что и как, но это действует. Сначала я прикрываю веки, расслабляясь и растворяясь в порождаемых импульсах, а затем и вовсе отдаюсь волнам спокойствия. Мужские пальцы волшебным образом стирают мысли — абсолютно все! Чувствую легкость, граничащую с невесомостью. Просто потрясающе. Облегчение плещется по венам, даря эйфорию. Кажется, будто из меня выжали напряжение до последней капли.
С трудом очухавшись спустя время, обнаруживаю себя с распущенными волосами и открыто млеющей от массажа затылка, в который перетекли постукивания.
Боги, это лучшее, что со мной происходило за последние месяцы.
— Спасибо, — шепчу искренне и почему-то робею.
Мир так смотрит на мои губы, произносящие одно единственное слово, что внутренности стягивает морскими узлами.
У него невероятно красивые глаза — даже не помню, видела ли я раньше такой оттенок? Насыщенный темно-серый со стальным заслоном. В зависимости от настроения эта сталь может плавиться, согревая, а может и резать — остро, безжалостно.
Сейчас она раскалена и обжигает искрами.
Когда твердые мужские губы накрывают мой рот, рвано выдыхаю и подчиняюсь их напору. Пальцы Мирона оттягивают волосы у корней, и я послушно откидываю голову назад. Мне нравится эта ласка, сквозящая в ней нежность, перебивающая нотки властности.
Рядом с ним снова накрывает теплом.
И я отчаянно цепляюсь за это ощущение, уставшая от холода.
И вновь мы не говорим. Сплетаясь, перемещаемся единым живым организмом на кровать.
Просто быть женщиной — сегодня тоже. Забывая перипетии, заставляющие плакать ещё час назад. Забывая внешний мир, давящий своим несовершенством. Забывая установки, так и не принесшие мне радости и счастья.
Просто быть женщиной в руках мужчины, которому внезапно веришь безоговорочно. И больше... чем себе.
23. Знаковое мероприятие
Это всё реакция на редкое имя.
В машине Габила приятно пахнет кожей и чем-то по-восточному пряным. Я расслабленно откидываюсь на спинку кресла и готовлюсь немного подремать, пока мы будем ехать в столицу. Шеф любитель поболтать, но я с самого начала даю понять, что не выспалась и нуждаюсь в тишине. Вчерашняя свадьба в «Оазисе» плавно перетекла в сегодняшнюю, продлившись до трех часов ночи. А в девять утра я уже сижу в начищенном внедорожнике и направляюсь на открытие ресторана в Москве.
У нас с Габилом есть опыт совместных поездок. Иногда он берет меня с собой на подобного рода мероприятия, где мы знакомимся с новым меню, отмечаем решения
Сегодня в столице презентует публике свое новое заведение один из фаворитов ежегодной национальной ресторанной премии «Where To Eat», будет много значимых лиц сегмента, мастер-классы, светская тусовка.
К двенадцати мы заселяемся в отель, я вяло плетусь в свой номер и сразу иду в ванную. Чтобы окончательно проснуться, прибегаю к контрастному душу и уже после приступаю к сборам.
Начало назначено на пять. У меня есть около четырех часов на марафет, из которых ровно два уходит на укладку волос. Пористые, тяжелые, вьющиеся, непослушные и длинные. Кошмар стилиста. С большим удовольствием доверила бы это дело профессионалам, но очень редким из них удается сделать то, чего хочется мне. Многие из тех, кого я посещала, шутили, что на моей голове можно сдавать экзамены.
На макияж и облачение в платье уходит ещё час, а оставшееся в запасе время решаю пустить на чревоугодие. Мы хоть и идем на гастрономическое мероприятие, но кто знает, когда получится чего-нибудь перехватить, а я голодна со вчерашнего дня.
Габил встречает меня у стойки администрации и сразу же оценивающе проходится по образу, одобрительно улыбаясь одними уголками губ. Вообще, шеф в последнее время очень сдержан со мной. Аккурат после того, как увидел в то утро с Мироном.
— Давно знаешь его? — поинтересовался он тогда довольно сухо после обмена приветствиями.
— Мой сосед, — ответила нехотя, а остальное пусть додумывает сам.
— Сосед? — вот здесь мужчина немало удивился, аж сбившись с шага, когда мы заходили в «Оазис». — Живет в обычном «муравейнике» почти на окраине города?
— А что не так?
— Нет, ничего…
Безусловно, тот короткий диалог насторожил меня, Габил повел себя крайне странно. Но позже я вспомнила, что, возможно, он видел Мирона с Богодуховым у нас в зале и с трудом поверил, что в компании такого состоятельного человека могут быть «простолюдины» из среднестатистической многоэтажки.
Что ж. Во мне тоже много сомнений и противоречий, связанных с загадочной личностью соседа, отчего на душе время от времени неприятно скребут кошки. Но… главное в этой истории то, как мужчина не единожды приходил мне на помощь. И что с ним — было тепло. А остальное... не моё дело. Наверное.
Как только мы входим в ресторан с редким названием «Розовый фламинго», я непроизвольно расслабляюсь, в восхищении рассматривая обстановку. Вопреки ожиданиям, розовый — не доминирующий цвет, а перья не украшают каждый метр помещения. Скорее, фламинго здесь фигурирует именно как символ изящества, грации и нотки романтической любви. Интерьер меня покоряет выдержанностью тонов, сочетанием пастельной палитры с хромированными элементами, что придает свежести, толики ненавязчивой дерзости. А вся картина вызывает ощущение невесомой нежности.