Между нами. На преодоление

verdes De ojos

Так и лежу с закрытыми глазами, пока мужчина придвигается ближе и берет меня за колени, разводя ноги в стороны. Надо сказать, с трудом, потому что я непроизвольно сопротивляюсь.

Боже мой… от одной лишь мысли, что он видит меня такую — раскрытую, распластанную, бесстыдную, — накрывает дичайшим ужасом.

Который стократ возрастает, когда ощущаю прикосновение его ладони к промежности. Пульс громыхает в ушах, оглушая.

Резко распахиваю веки и впиваюсь взглядом в представшую картину: Мирон пальцами собирает выступившую влагу — мою, черт возьми,

влагу! — и медленно распределяет её по своему члену. Не давая мне отойти от шока, плавно входит, устроив ладони на бедрах, облюбованных им ранее.

Сразу глубоко. Просто до упора заполнив собой всё, что я могу дать.

И я застываю в растерянности. С нависшим надо мной в напряжении мужчиной. С его членом внутри. С дробящим сознание фактом — я действительно это сделала, отдалась незнакомцу.

Мирон тоже обескураженно замирает, считав мой настрой. И смотрит в глаза с немым вопросом. А я машинально качаю головой в отрицании, поняв беззвучный посыл. Нет, дорогой сосед, с девственностью я рассталась давным-давно. А вот сексом, как ни смешно, по ходу, занимаюсь впервые.

Мужчина перегруппировывается и ложится на меня, удерживая вес на согнутых руках. Мы соприкасаемся кожей, и становится нестерпимо жарко. Тяжесть в паху проявляется ощутимее, когда он меняет угол проникновения, чуть сдавливая собой.

И я не понимаю, что чувствую. Я не понимаю, что делать. Не понимаю, что от меня требуется.

Ощущение наполненности и растянутости усиливается со следующим толчком. Осторожным, но решительным.

Мирон ловит мое тихое дыхание и касается уголка рта невесомо и нежно. Словно испрашивая внимания, отвлекая от груза неуместных мыслей и страхов. Напоминает, что я уже доверилась ему, поздно метаться.

И накрывает губы неспешным поцелуем — в такт размеренным движениям.

Ласкает плечи, обрамляет щеки ладонями. Вжимается в мою грудь, и ставшие слишком чувствительными соски отзываются при трении острым наслаждением.

Этот мужчина ни на секунду не забывает обо мне, его пальцы удивительно «знающие», они проходятся по моему телу, выманивая из спячки нервные окончания. Побуждая чувствовать, проникаться, прислушиваться к себе.

Меня впервые берут так — озаботившись моим удовольствием, сделав именно его первостепенным.

Мое тело изумляет новыми умениями — возбуждением, негой, сладострастием. В какой-то момент понимаю, что непроизвольно подстраиваюсь под заданный темп и даже смело отвечаю на поцелуи, пытаясь испить немного вкусного мужского дыхания в ответ.

И спустя несколько минут неожиданно для самой себя я кончаю.

Испытываю оргазм я тоже впервые — потрясенная, что мне дано такое блаженство, от которого слепнешь, забываешься, падаешь в сладкую черноту. Словно пронизанная лучами ярчайшего света, растворяешься в небытии.

Возвращаюсь в сознание, когда чувствую прикосновение к животу. Открываю глаза и наблюдаю, как Мирон вытирает своей футболкой сперму с моей кожи. Сконфуженно закусываю губу и напрягаюсь. А он вскидывает голову и опаляет меня горячим взглядом —

в нем и удовлетворение, и обещание, и восхищение.

Боже мой…

Дальнейшие действия, пусть и вгоняют в ступор, но не требуют слов. Этот мужчина хозяйничает на моей кровати, сбрасывая всё лишнее, выключает свет и ложится рядом. Спокойно прижимает меня спиной к своей груди, накрывает нас одеялом и целует в макушку, немного играясь с буйством колечек.

Вновь и вновь теряю дар речи. Что дальше? Как себя вести? Цепляюсь за встряхнувший нутро протест, пытаюсь развить мысль... и зеваю, отметая логичные претензии. По большому счету… сейчас уже плевать на всё. Ведь мне становится тепло-тепло, внутри мерно горит согревающий огонь. Я же этого хотела, когда просила Мирона остаться?.. Веки тяжелеют, дыхание выравнивается, и меня уносит глубоким здоровым сном.

Вот так внезапно.

Утро встречает запахом кофе и задорным ароматом свежего хлеба. Кажется, спросонья разбушевалось воображение. Я потягиваюсь, отмечая непривычное легкое напряжение в мышцах, особенно — тянущий низ живота. Распахиваю глаза и тут же зажмуриваю их, увидев перед собой обнаженную мужскую спину. Судя по звукам, её обладатель проворно орудует на моей кухне…

Зарываюсь с головой под одеяло и испускаю тихий, на грани беззвучности, стон.

Боже мой… я была готова поклясться, что секс с Мироном мне приснился… Затапливает нещадной паникой. Почему я была так беспечна? Я сошла с ума? У меня была интоксикация ядовитыми каплями дождя? Воспаление мозга? А если он женат? А если он — всё же преступник? А если у него — ЗППП? Господи, он же не предохранялся! Я, что, реально до такой степени долбанутая?! Кто в меня вселился прошлым вечером?!

Но в истеричном кавардаке справедливых доводов невпопад мелькает кое-что несуразное для трагичности ситуации: впервые для меня кто-то готовит завтрак…

20. Содержательные диалоги

Я чувствую себя разбитым бокалом, трещины которого заклеены дешевым пластырем…

Мы сидим за крошечной кухонной стойкой, заменяющей стол в моей квартире. Скольжу невидящим взглядом по поверхности, усеянной едой — мясные нарезки, сырное ассорти, огромные порции омлета, несколько видов круассанов, овощной салат, соки, кофе. Всё яркое, манкое, аппетитное до агрессивного слюноотделения. Только есть не хочется совершенно.

— Может, всё-таки поешь что-нибудь? — Мирон сам начинает трапезу, служа мне примером, но я продолжаю смотреть в одну точку. — Нет, — извиняющимся тоном. — Тогда поговорим? — Нет, — осторожно, но категорично. — Повторим вчерашнее? — Нет! — возмущенно и панически.

Вскидываю голову и наконец-то впервые за это странное утро встречаюсь с ним глазами. Замираю, поймав в них веселье. Да он издевается!

На мой нахмурившийся вмиг взгляд мужчина вдруг выдает задорно: — Твой отягощенный анамнез мне пока неизвестен, но его проявления впечатляют.