Между жизнью и смертью
Шрифт:
Аким обещал исправиться, и всё оставалось, как заведено. Рохлин вспомнил эту информацию на бегу. Он предпочитал передвигаться по территории лагеря быстро, чувствуя себя в относительной безопасности только в офицерском клубе.
- Скорее всего, он там.
– Внезапно он увидел небольшую группу заключённых стоящих у лагерных ворот, плотной кучкой.
Среди них выделялся маленьким ростом разыскиваемый Мишаня.
- Вот он, – обрадовался Борис и круто завернул туда.
– Отдам мясную благодарность и сразу назад…
Однако
- Чёрт! – ругнулся он и резко затормозил.
– Лишний раз встречаться с этим отморозком не хочу…
Хотя улизнуть незамеченным Борису всё же не удалось. Две «шестёрки» вора в законе, крепкие молодые уркаганы с погонялами Митя и Калуга, угрюмо уставились на него. В это время ворота приветливо распахнулись и вовнутрь начала заходить новая партия зэков. Аким с подручными дружно повернули головы в сторону редкой колонны, они хотели рассмотреть новичков.
- Слава Богу! – взмолился Рохлин и начал посылать отчаянные сигналы задумчивому Мишане.
– Отойди ты в сторону, не понимаешь что ли?
Мишаня намёка не понимал, рассеянно скользя взглядом по нестройным рядам прибывшего конвоя. Обречённые люди безразлично входили в заиндевелые ворота, над которыми красовалась издевательская надпись.
- «На свободу с чистой совестью».
Не смотря на октябрь месяц, выпал первый снег, и уже с неделю держалась минусовая температура. Почти все из этапируемых были одеты по-летнему, многие еле передвигали ноги от усталости.
- Мелехов! Григорий! – раздался внезапный крик слева от Бориса.
– Ты ли это земляк?
Борис присел и начал испуганно озираться. Оказалось, что кричал стоящий рядом с Акимом блатной по кличке Коршун. Его Рохлин панически боялся, тот отвечал в лагерной кодле за «мокруху».
- Да стой ты чертяка, – неизвестно чему радовался приближённый авторитета.
– Не узнаёшь меня?
Среднего роста плотный человек, к которому обращался Коршун, наконец, остановился, и устало поднял темноволосую, с обильной сединой голову.
- Извиняйте гражданин, не признаю, – ответил он.
– Моя фамилия Шелехов…
- Разговорчики в строю. – Строго прикрикнул начальник конвоя, худой и злой сержант Демченко.
– Двигай дальше, а то получишь…
Затормозившая было колонна, дёрнулась вперёд. Шедший рядом со знакомым Коршуна пожилой зэк со светлыми волосами, внимательно и с тревогой вглядывался в мужчину позвавшего его соседа. Он удивлённо остановился и выдохнул:
- Никак Митька Коршунов!
- Не может быть…
- Что ты мелешь! – одёрнул его хмурый темноволосый.
– Откель ему тут взяться, он давно за кордоном?
- Михаил? – тихо выдавил из себя Коршун, также вглядывавшийся в колышущую толпу.
- Знакомых встретил? – Ехидно спросил Аким.
-
– Привёл же Бог встретиться…
Аким посмотрел на своего помощника и по его побледневшему лицу, на котором резче выделилась рыжая борода, понял всё о важности этой встречи для Коршуна. Нетерпеливый сержант завёлся:
- Шевелись!
- Да подожди ты.
- Счас точно стрельну…
- Не шуми, начальник! – веско сказал Аким.
– Не видишь, земляки встретились.
- А мне насрать! – закричал Демченко и грязно выругался по матушке.
– Задолбали… Мне этих доходяг ещё по бригадам рассовывать! До ночи не справишься.
- Считай этих двоих, ты в слесарный цех пристроил, – вальяжно произнёс Аким и махнул рукой в сторону знакомых Коршуна.
– Так ведь?
- Мишаня подтверждает заинтересованность?
Демченко вопросительно взглянул на начальника слесарного цеха и когда тот молча кивнул, спешно погнал конвой дальше. Двое отобранных зэков нерешительно переминаясь, подошли к авторитетным ворам:
- Подходите смелее! – подбодрил замёрзших путников Аким.- Поручкайтесь что ли…
- Нельзя нам здороваться, – зло ответил Коршун.
– У нас кое с кем старые счёты.
- Вон оно как, - удивился лагерный авторитет.
– Тогда пускай они с Мишаней сразу чешут на работу.
Мастер столярного цеха тут же молча забрал новых работников и повёл их селиться в закреплённый барак. Рохлин понял, что сегодня Мишане не до него, развернулся и бочком заскользил к себе в клуб. Напоследок он краем уха услышал окончание разговора блатных. Недоумевающий Аким сипло спросил:
- Зачем тогда ты их остановил?
- Хотел убедиться, что это мои земляки.
- Особой радости от встречи я у тебя не заметил.
- Я отомстить хочу… Если бы ты знал, сколько я мечтал об этом.
- А в чём дело?
- Михаил, это который светлый, моего деда убил, а дом спалил.
- Тогда конечно, понимаю!
- Я сразу хотел его кончить. – Признался Коршун.
– Руки чесались свернуть ему голову…
- Не горячись! – остановил подручного Аким.
– Зачем делать на глазах всего лагеря? Завтра с утра возьми Митю и Калугу и поговори с ним по-тихому в столярке.
- Я с ним так разберусь, – угрожающе сказал Коршун.
– Пожалеет, что на белый свет народился…
Аким одобряюще кивнул головой и что-то сказал, очевидно, весёлое. Окружающие цинично засмеялись, однако Рохлин уже этого не слышал, он ловко скользнул за угол жилого барака.
Глава 22
Неразговорчивый мастер столярного цеха завёл своих новых подчинённых в пустой барак и махнул рукой в сторону голых нар. Бывший вор, по прозвищу Мишаня Маленький, мягко приказал: