Между жизнью и смертью
Шрифт:
Случайный разговор оказался решающим. После того как Михаил дал согласие, примерно через две недели, его вызвали в контору прямо с пастбища.
- Иди домой и быстро собирайся! – велел требовательный Митин.
– Через полчаса транспорт идёт в станицу.
- Зачем?
- Там формируется команда для отправки в кавалерийское училище, тебя тишком включили в списки.
- Век буду помнить! – искренне обрадовался Мишка.
– А как же попрощаться с родными, они ведь сегодня на прополке буряка?
-
– Беги скорее, смотри, уедут без тебя…
Михаил бросился к родному куреню, где предсказуемо никого из близких не оказалось. Он быстро открыл висячий замок, сбросил одежду и надел на себя ненужное старьё.
- Сойдёт и так…
В последний раз оглядел знакомую до боли обстановку, объёмную печь с лежанкой, самодельный стол и железную кровать. Решительно захлопнул тревожно скрипнувшую дверь и побежал к конторе…
- В училище снова стану человеком! – подумал он на бегу.
– Я докажу всем, что Кошевые добросовестно служат Советской власти!
По приезду к районному военкомату их тотчас посадили на грузовик, крытый брезентом, и повезли на железнодорожную станцию. Михаил сидел у заднего борта и пристально смотрел на кривые улочки Вёшенской, увидел изломанный берег Дона и помахал ему, словно прощаясь, занемевшей рукой.
- Когда снова увижу? – гадал он, сдерживая слёзы.
На врачебной комиссии, когда призывники разделись до трусов, доктор Спицын подозвал к нему девчат-медичек и воскликнул:
- Девушки, где ваши глаза были?
– Доктор постучал кулаком, с глухим утробным звуком, в грудь Михаила.
– Это же настоящий богатырь!
- Поздно доктор. – Засмеялся довольный Кошевой.
– Я женат…
- Жалко как, – пискнула симпатичная практикантка.
– Одним завидным женихом меньше.
Михаил был весь обвит мускулами, будто резиновыми жгутами… Их команду быстро погрузили в вагоны-теплушки воинского маршрута и отправили в долгий путь.
- Куда нас интересно везут? – гадали недавние колхозники.
Все призывники, были будто на подбор. Рослые, сильные, крепкие и грамотные, меньше семи классов образования ни у кого не было. Среди них ехали двое учителей-добровольцев. Они, чтобы попасть в кавалерию, пришли к военкому-капитану с верёвками в руках и объявили:
- Если не возьмёте в эту команду, то мы повесимся тут же!
Ультиматум был принят, ведь все парни мечтали щеголять в длиннополых шинелях, с шашками, при шпорах, в будёновках с синими звездами.
- Главное не в пехоту. – Рассуждали наивные призывники.
В Сталинграде к ним добавилось пять товарных вагонов-теплушек призывников. Под Барнаулом, на станции Алтайская, прицепили ещё шесть вагонов. В Новосибирске полностью сформировали огромный воинский маршрут.
- Куда
– Завезли, чёрт знает куда!
Спустя неделю пути, дождливым утром, по вывеске они обнаружили, что находятся на станции Шилка. Рядом располагался город Сретенск, место ссылки дворянских семей… Перед вагонами стояли командиры в коротких шинелях с алыми петлицами. Пехота!
- Мы в кавалерию!
– поднялся недовольный ропот.
– Не выйдем из вагонов!
Но плетью обуха не перешибить и Кошевой принялся уговаривать своих земляков:
- Идём, ребята, в стрелковую часть, в полковую школу.
– Михаилу хотелось поскорее поступить на службу.
– А там глядишь, появится зелёная улица в высший командный состав.
Кто-то засмеялся, кто-то принял это за истину. И все в разнобой зашагали по льду реки Шилка, на ту сторону, в гарнизонный городок 833-го запасного стрелкового полка Забайкальского военного округа. Перед казармами команду выстроили и объявили:
- Кто в пулемётную роту, делай два шага вперёд!
- Выходим! – Мишка крикнул своим землякам.
– Ребята, давай всем гамузом.
Вышли все, кто ехал с Дона, человек тридцать, целый взвод. Так Михаил сделали свой роковой шаг, теперь ему надо было служить не два, а три года. Случайно Кошевой оказался в полковой школе младших командиров. В процессе учёбы происходил естественный и жёсткий отбор кандидатов в военные училища.
- Если выдержишь эту бешеную гонку, понравится, войдешь в строку военной жизни, - поучал Михаила ротный старшина Пащенко.
– Будешь отличным командиром.
Но не все выдерживали такую жизнь и оставались в армии только до истечения срока срочной службы.
- Три года и домой! – рассуждал поначалу Кошевой.
… Особенно тяжело Михаилу пришлось в первые месяцы службы. Ha плацу эхом отдавались резкие звуки команд. Ноги чеканили широкий шаг, сжатые в кулаки руки были прижаты к бёдрам, сержанты выкрикивали команды. На курсантах рабочая солдатская униформа, стальные каски и сапоги.
- Направо, шире шаг!
Этот вид упражнений в учебном плане значился как строевая подготовка. Командир взвода был болен, и его заменил рябой сержант.
- Кругом!.. Быстрый шаг... Стой!.. Строем, быстрый шаг!.. Подравнялись!.. Равнение на средину! – сержант явно хотел отыграться на новобранцах.
– Пошевеливайтесь... Направо!.. Эй, там, в чем дело?
Кошевой от усталости ошибся, он таки повернул налево.
- Всем шаг назад, марш!.. Упали на живот! Отжались! Раз, два, раз, два... Направо равняйсь!
Михаил, виновато моргая, посмотрел на ребят, а рябой крикнул:
- Эй, там!
– не получив ответа, он снова гаркнул.
– Как фамилия?