Мифология русских войн. Том I
Шрифт:
О своих планах на приобретение Константинополя и даже Греции Екатерина рассказывала в письмах Вольтеру. Царица даже обещала ему выучить греческий язык в одном из университетов Европы. Пока же в порядке подготовки в России был подготовлен первый перевод Гомера (речь идет о прозаическом переводе П. Е. Екимова) [236] .
Конечно, царьградский трон освобождался вовсе не для того, чтобы вернуть его грекам. Один из придворных стихоплетов в уста Отмана, легендарного основателя Оттоманского царства, влагает такие строки:
236
Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII — первой трети XIX века. М., 2001, с. 42.
Этот раздел Турции не удался вследствие протестов Англии и Франции.
В 1806 Россия без формального объявления войны ввела войска на чужую территорию Молдавию и Валахии, бывших частями Османской империи. Турция в ответ объявляла войну. Причем в рескрипте командующему русской армией Михельсону от 16 октября 1806 года имп. Александр предписывал «надо уверять жителей (Валахии), что вступление моих войск в их страну никоим образом не должно быть признаваемым враждебным с нашей стороной действием против Порты Отоманской, но что совершенно напротив действия мои направлены к поддержанию недавно возобновленной между обеими империями союза. Не имея никаких намерений относительно завоевания принадлежащих Турции владений, я желаю лишь обеспечения независимости ее земель, коим угрожает влияние Бонапарте на поведение Дивана» [238] . Соответственно, формальным требованием царя было увольнение нескольких турецких министров, подверженных французскому влиянию. И — отмена реформы по ликвидации янычар [239] .
237
Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII — первой трети XIX века. М., 2001, с. 62
238
Петров А. Н. Война России с Турцией. 1806–1812 гг. Том 1 Спб., 1885, с. 65.
239
Там же, с. 93.
27 октября Будберг, управляющий иностранными делами, предписывал тому же Михельсону уверять местное население, будто:
«Его Величество прямо против воли (bien a contre coeur) прибег к занятию княжества (Валахии), но что это занятие далеко от намерения действовать враждебно против Порты» [240] .
13 декабря с боем был взят Бухарест. Турция объявила войну только 18 (30) декабря [241] . Так кто начал эту войну? В 1808 году Эрфуртская конвенция с Наполеоном поясняла в Статье 8:
240
Там же, с. 70.
241
Текст турецкого манифеста там же, сс. 124–130.
«Е. В. Император Всероссийский, в виду волнующих Оттоманскую империю революций и перемен, устраняющих всякую возможность дать и, следовательно, всякую надежду получить достаточные обезпечения в личном и имущественном отношении в пользу жителей Валахии и Молдавии, перенес уже границы своей Империи в эту сторону до Дуная и присоединил к своей Империи Молдавию и Валахию, не находя возможным признать целость Оттоманской империи иначе, как под этим условием. Вследствие сего Е. В. Император Наполеон признает помянутое присоединение и границы Российской Империи в эту сторону перенесенными до Дуная» [242] .
242
Собрание трактатов и конвенций, заключенных с иностранными державами. Составил Ф. Мартенс. Т.14. Трактаты с Францией 1807–1820. Спб., 1905, с. 70.
Письмо Наполеона к императору Александру I от 21-го января (2-го февраля) 1808 года предлагало вместе напасть на Турцию:
«Если б армия из 50 000 человек, русских, французов, пожалуй даже немножко австрийцев, направилась чрез Константинополь в Азию и появилась на Евфрате, то она заставила бы трепетать Англию и повергла бы ее к ногам материка. Я готов в Далмации, Ваше Величество готовы на Дунае. Чрез месяц после того, как мы условились бы, эта армия могла бы быть на Босфоре. Удар этот отразился бы в Индии и Англия была бы покорена. К первому мая наши войска могут быть в Азии и в то же время войска Вашего Величества в Стокгольме» [243] .
243
Там
Прочитав первую половину письма, царь видимо остался довольным и, продолжая чтение, он вдруг воскликнул: «Вот великие дела!». Затем он несколько раз повторял: «Вот тильзитский стиль!»; «Вот он, великий человек!» [244] .
В ответ Министр Иностранных Дел России граф Румянцев собственноручно написал секретную записку, в которую были включены все мысли и соображения самого Государя, сообщенные им предварительно автору. Эта записка носит заглавие: «Общий взгляд на Турцию» и была впоследствии вручена французскому послу. В ней сказано:
244
Там же, с. 44.
«В Тильзите состоялось соглашение о том, чтоб изгнать турок обратно в Азию, оставя за ними в Европе только город Константинополь и Румелию. Тогда было соглашено, что Молдавию и Валахию должна была получить Россия с тем, чтоб Дунай сделался границею Российской империи, и Бессарабия была присоединена к ней. Если к этой доле, еще прибавится Болгария, то Государь готов участвовать в походе на Индию, о чем тогда не было условлено. Только необходимо, чтоб поход на Индию совершался таким образом, как император Наполеон сам его начертал, — через Малую Азию» [245] . Теперь же царь желал бы забрать себе Константинополь (и азиатскую и европейскую его части). Румянцев говорил французскому послу Коленкуру о Константинополе: «Это будет город и область без обывателей» [246] .
245
Там же, с. 45.
246
Там же, с. 50.
Франции царь готов был отдать западную часть Македонии с Салониками и Хорватию. Для избежания общей границы России и Франции царь предлагал присоединить Сербию вместе с большей частью Македонии к Австрии.
Александр старался убедить французского посла в умеренности своих домогательств при разделе Оттоманской империи «Я уверяю вас», сказал он послу, «я умерен в моих притязаниях. Я требую только того, чего требует польза моего народа и от чего я отказаться не могу» [247] .
247
Там же, с. 52.
Публикатор этих текстов Ф. Мартенс, «непременный член совета министерства иностранных дел», комментировал:
«Нельзя не сказать, что граф Румянцев сделал попытку разрешить исторические задачи русской дипломами при соблюдении самых высших интересов своего отечества и уважении вековых стремлений русского народа. Его план раздела Турции был грандиозен, и он был одобрен Императором Александром I, который искренно им увлекался. Если б этот план быль осуществлен в начале XIX века, при помощи Наполеона I, вся будущность Европы и России получила бы совершенно новое направление. Центр тяжести России как Мировой державы, был бы безповоротно перенесен на берега Черного моря, Босфорского и Дарданелльского проливов. Государственная жизнь русского народа продолжала бы роскошно развиваться в широких рамках его историко-национальных стремлений. В дипломатических переговорах Александра I с Наполеоном I в последний раз был серьезным образом поставлен вопрос о водружении русского православного креста на храме св. Софии в Константинополе. В последний раз была дана России серьезная возможность стать твердою ногою на берегах Мраморного моря и сосредоточить здесь, недалеко от сердца России, жизненные силы своего народа и обезпечить достижение его Мировых задач» [248] .
248
Там же, с.48.
Весной 1808 года царь послал к Наполеону своего флигель адьютанта князя Волконского. За обедом Бонапарт сказал ему:
«Скажите вашему государю, что если мы согласны, то мир нам принадлежит (le monde est a nous). Мир похож на яблоко, которое я держу в руке. Мы можем его разделить пополам и каждый из нас будет иметь половину» [249] .
Но Наполеон был согласен отдать русским Босфор и Константинополь лишь при условии, что Франция будет контролировать пролив Дарданеллы. Контроль над Босфором делал Черное море внутренним русским озером и вполне гарантировал его безопасность. Но Алекснандру нужен был выход военного флота в Средиземное море. Эти планы будущих русских интервенций Наполеон почему-то счел неуместным.
249
Там же, с. 55.