Милицейская сага
Шрифт:
– Может, водички, Андрей Иванович?
– Выкладывай, не тяни! Кто подтвердил?
– Сама.
– Что значит?!...
– Ты не ори на меня, Андрюш. Ладно? Самому тошно. - Так!
– Тальвинский, оказавшийся подле настольной лампы, принялся ощупывать шнур в поисках выключателя.
– В кабинете темно, как у негра... Не могут свет толком начальнику отдела провести. Или у нас пятнадцатисуточников не осталось? Похоже, в этой поганой стране вообще работать разучились!... Ну, положим, положим! Жена гуляет! Майский день - именины сердца.
– Я думал, ты понял. Хлебзавод скоро два месяца как под Меденниковым. - Ты хочешь сказать?...
– Именно. Спутница, которую надо разыскивать, - твоя жена, - Виталий сострадательно посмотрел на непрестанно мотающего головой Тальвинского.
– То есть вот эта самая... экстремальная минетчица?! Да она фригидна, как стиральная доска!
– Я в ваши разборки не вникаю. Она там на тебя блажить начала. Что ты ее за женщину не держишь.
– Да хрен бы с ее амбициями! И без того сыт. Главное говори!
– Она даже не отрицала. Действительно, два месяца они встречаются. В последний раз расстались позавчера. Он ее к дому подвез в полпервого ночи. Теперь на эту тему вроде все!
– Мороз расслабился, как человек, покончивший с неприятной работой.
Не отрывая колючего взгляда от Мороза, Тальвинский набрал телефонный номер:
– У меня сейчас Виталий. Это - правда?
– Правда, - выдохнули в трубке.
– Да ты!...На деньги потянуло? Ты же моя жена! Как ты вообще могла с этим... недомерком?!
– Я - женщина, Андрей. А ты про это забыл.
– Да какая ты?!.. Ничего - напомню. Вот только посажу твоего хахеля.
– Господи, Тальвинский! Слушаю тебя и не пойму: ты ли это? Такой красивый когда-то был. Куда все ушло?
– Да ты все хорошее и вытравила! Но чтоб так подставить? В машине во время наезда ты была? - Я.
– И что теперь прикажешь делать? Мало того, что...по рукам пошла. Так еще и подставила. Жена Тальвинского - фактическая соучастница преступления. Как тебе это?
– А никак. Не переживай. Твоя жена соучастницей не будет. Я, Андрюша, на развод подаю... Скажи только, как он?
– Сидеть ему - не пересидеть!
– Тальвинский с чувством впечатал трубку об рычаги.
Некоторое время Андрей оставался неподвижен со взглядом, устремленным к противоположной стене.
Проследив направление, Виталий открыл дверцу шкафа - на пустой полке стоял сиротливый стакан. Тоже пустой.
– Понятны ваши огорченья, - он повернул изнутри запор, вытащил из вечной своей спортивной сумки бутылку "Московской", от души, до краев, наполнил стакан и поставил перед шефом.
– И анестезирующее заранее приготовил,
– Андрей залпом махнул и - затих в прежней позе созерцательности.
Выдохнул с шумом:
– Ты Меденникова насчет моей официально допросил?
– Окстись.
– Кроме тебя и его, кто знает?
– Теперь ты.
– Налей еще, - Андрей проследил затуманившимися глазами, как льется прозрачная жидкость.
– И себе.
– Премного вами благодарны, - Виталий нашел на подоконнике рядом с цветочным горшком второй стакан, вынул из него проросший стебелек, - слабая попытка новой секретарши обиходить запущенный кабинет, - выплеснул в горшок воду. Налил водки.
– Так за что?
– А за упокой моей души. Или - чтоб не так мрачно - милицейской службы.
– С чего бы?
– А то сам не понял? Как только завтра станет известно, что жена начальника райотдела...Мне каюк. - Так пусть не станет, - Виталий достал из кармана пряник и, надкусив, протянул шефу.
– То есть?
– Никто, кроме нас, насчет жены твоей пока не знает...
– Моей! Слышал же - разводимся!
– Может, и верно. Все равно ваша жизнь - это не жизнь. Так вот предложение такое - я попутчицу не найду. Меденников не скажет...
– Скажет! Как до дела дойдет, живо расколется.
– Не ска-жет!
– Почему решил?
– Простая логика. Она ему в деле не с руки.
– Зато на суде очень даже кстати придется.
– А если и так? Ее в суде допросят, она подтвердит, что он был за рулем, и - пишите письма! Сядет как миленький! А поскольку вся эта бодяга месяца на два- на три растянется, к тому времени успеешь развестись. Да даже если вскроется, что знали насчет нее и укрыли, - признался-то Меденников мне. Ты, случись чего, не при делах.
– Ишь какой, все продумал! Благородный! Значит, грудью решил прикрыть. А я, по-твоему, тебя на амбразуру, а сам в сторонку? Да за кого ты меня вообще держишь?!
– Тихо, тихо, - Мороз не на шутку обеспокоился.
– Только не делай свою жуткую нюню. Предлагаю обойтись без всплесков. И вот что - дружеский совет - шел бы ты из отдела.
– Очень заметно?
– спохватился Андрей. В голове на самом деле шумело.
– Достаточно, чтоб вовремя смыться.
– Тогда ладно, - к беспокойству Виталия, он поднял трубку:
– Кто сегодня ответственный по отделу?.. Передайте, что я уезжаю в Управление. Чтоб был на месте. И с Препановым соедините, - Андрей прокашлялся.
– Это Тальвинский. Что Меденников?.. Нет, нет, заходить не надо...Схему изучает? Вдумчивый, стало быть. А обвинение предъявил?.. Признал частично? Ничего: от маленького к большому. Как насчет ареста?.. Вот что, не торопись с этим, пожалуй. Тем более день заканчивается. Сутки у нас в запасе еще остались. Так что отправь его переночевать в ИВС и чтоб с утра назад доставили. ... Дело это общественно значимое. Суета неуместна. Постановление заготовь, а арестуем завтра. Всего доброго!