Министр любви [сборник рассказов]
Шрифт:
— Сразу после взятия Кабула, — пообещал он.
Вдруг пришло заказное от Жужанского:
«Вес — 40! Пишу из последних сил. Рука дрожит, но надеюсь, что ты разберешь. Счастлив, что помог тебе купить дома и корабль, что ты, наконец, стал богат и весело скачешь на своих конях по своим угодьям. Живи и наслаждайся! Кому не помочь, как другу. Но не дай подохнуть тому, кто тебе обеспечил все это. Пришли хоть какие-то крохи от моего гонорара, тысяч 60 долларов,
Кусок не лез в мое горло. Мне неловко было пить кофе на набережной.
Взяли Кабул, и почтальон принес гонорар от Гуттенмахера — 15 долларов.
Мне было стыдно отсылать такую сумму Жужанскому. Я отдал ее почтальону.
— Мерси боку, — сказал он.
Я пошел в «Народный банк». В ссуде мне отказали.
Я продал свой подержанный «Форд» и отправил Жужанскому две тысячи долларов — все, что мне дали.
Он не ответил. Писем больше не было. Звонков тоже.
Прошло несколько лет. Я жил в небольшом домике у моря, где-то между Неаполем и Римом. Лето стояло жаркое, цикады пели лениво, и даже машинка отказывалась стучать.
Однажды утром, когда вдруг испытываешь симпатию к людям — в Италии это чаще, — в дверь постучали. Я открыл. В проеме, совершенно седой, в сандалиях на босу ногу, на фоне моря стоял Жужанский.
— Что носят в Италии? — спросил он, — и почем земля в Бельгии?..
Голос его был полон горькой иронии. Он осматривал мой жалкий дом.
— И это все на мой гонорар! — трагически произнес он.
Волосы его развевались на жарком ветру.
— Я три года на Западе, Барабулька, и уже опубликовал «Хурму».
На гонорар я купил новые штаны и приехал к тебе, но у меня осталось еще на ресторан «Маре адуэрро», за углом. Ты не откажешься поклевать с буревестником свежей рыбки?..
Мы вышли, обнявшись.
— Как по — итальянски «старый мудак»? — спросил он.
Вечера у камина
Сельма нервно смотрела на часы. Самолет опаздывал. Наконец он появился в утреннем небе, приземлился и подали трап.
Струйка людей потянулась вниз.
«— Он выйдет последним, — думала она, последним…»
Оскар вышел последним. Он не торопился. Он остановился в дверном проеме и начал болтать со стюардессой. Та смеялась…
«— Так он торопится к сестре, которую не видел 44 года! — подумала она, — такой же, как и был, годы ничего не меняют».
Потом Оскар начал спускаться по трапу, не торопясь, насвистывая.
Сельма видела все это в бинокль.
— Оскар, — завопила она, — Оскар!
Он шёл по летному полю с молодой женщиной.
«— Может, он женился, — думала она, — совсем сдурел! Я же пригласила его одного. Куда я дену двоих?»
Появился он минут через двадцать, слава Богу, один. Они обнялись.
— Ну, как ты здесь, сестричка? — спросил он.
— Побежали, я тебе все расскажу по дороге.
Они понеслись к машине. Оскар еле поспевал.
— Куда мы так торопимся?
— На кладбище, — сказала она.
— На кладбище?! — он застыл.
— Да, да, — она подтолкнула его, — я покупаю место на кладбище.
— К — кому?
— Себе, мужу, я знаю.
— Ты себя плохо чувствуешь? — спросил он.
— При чем здесь здоровье?! — удивилась она, — земля дорожает!
За последний год на 7 процентов! Представляешь, сколько она будет стоить, если я еще протяну десяток — другой?
Она забросила его в голубой «Вольво», нажала на газ.
— А — а, черт! — ворчала она, — сколько машин! Час пик. Сейчас у нас круглые сутки час пик.
Она чертыхалась, била рукой по рулю, клаксонила.
— Куда ты так торопишься? — спросил он, — мы не виделись 44 года.
— Там чудесный участок, — сказала она, — его могут отдать. Ты не мог чуть быстрее выйти из самолета?
— Я уже давно никуда не тороплюсь.
— Ты — нет, а я — да. Это чудесный участок, в тени, последние годы я на солнце чувствовала себя не очень…
Она наконец вырвалась на простор и погнала.
— У тебя 160! — сказал он.
— У нас нет ограничений, ты не знаешь?
— Ты всегда так водишь?
— С чего ты взял? Ты же знаешь, куда мы едем!
— Ты летишь на кладбище, как на первое свидание, — сказал Оскар.
… Место действительно было в тени. Сельма внимательно изучала его. Оскар печально сидел на своем чемодане.
— Вот мое место, — показывала Сельма, — вот мужа, вот детей, тут внуки… — Она указала на место чуть поодаль, — Хочешь?
Оскар вздрогнул.
— Не стесняйся! Дарю!
— Не надо, — Оскар замахал руками, — это же дорого, что ты!
— Для брата?! Что жалко для брата?!!!
— Я понимаю… И все же… Подари мне что-нибудь попроще. Баночку кофе…
— Понимаю, — протянула она, — ты уже купил себе место в Риге…
— Нет, — признался он.
— Понимаю, — опять протянула она, — у вас нет и кладбищ! Ни мяса, ни мыла, ни кладбищ.