Министр любви [сборник рассказов]
Шрифт:
— Простите, — опять произнес Оскар, — впервые на Западе…
Сыновья вновь взялись за меха.
Он подлил себе коньяку: — Прости, сестричка, 72 года не выезжал…
Все молча смотрели на огонь. На городской башне пробило десять. Кристен с сыновьями встали и чинно откланялись.
— В чем дело? — удивился Оскар.
— Дания, — объяснила Сельма, — завтра рано вставать.
— Я думал, просидим всю ночь. Поболтаем. Вспомним
— В Дании ночью не болтают, — сказала Сельма.
— Прости, родная. Профан… Ты помнишь наши взморские ночи?
Мама ставила топчан на балконе, мы спали под столом, на столе Зямка, а папа, — он…
— Я тебе постелю на втором этаже, — сказала Сельма, — твой туалет — справа.
— Ты уходишь?! — удивился он.
— Оскар, впереди целый месяц, наговоримся.
Он просидел всю ночь у остывшего камина. Он вылакал весь аперитив и съел все 12 видов сыра.
Утром, в халате, появилась Сельма.
— У тебя такая постель, — сказала она, — будто ты не ложился.
— Ты права, — ответил он, — я спал под столом.
— Оскар, в Дании под столом не спят.
— Под чем спят в Дании? — спросил он.
Следующие три дня она рассказывала ему о покупке дома.
— Понимаешь, если б мы его не купили тогда — сегодня б он стоил в три раза дороже. Лес дороже. Стекла — дороже.
— Кирпич? — поинтересовался он.
— Дороже, — подтвердила она, — всё! Я уж не говорю о земле. Земля всё время дорожает!
— Как на кладбище? — спросил он…
Вторая неделя была посвящена завещанию.
— Я сегодня не спала всю ночь, — жаловалась Сельма, — переписывала завещание.
— Опять? Ты же переписывала его вчера!!
— Я переписываю его все время. Я меняю… Я решила отдать тебе второй этаж… а лошадь — Олафу. Ты всё равно на неё не залезешь. И потом, как её доставить в Ригу?
— А как доставить второй этаж? — спросил он.
— Действительно! — Сельма удивилась, — я об этом не подумала.
И пошла переписывать.
Он умолял её не говорить о наследстве и ничего ему не оставлять.
— Живи! Я умру раньше тебя — у нас нет мыла, сыров, камина. На лицо все симптомы — я уйду раньше!
— Не торопись, — сказала она, — я тут кое-что переписала. Возьмешь катер, сыр, селедку и мыло — ты говоришь, у вас мыла нет?
Как только я умру — ты сядешь за штурвал и поплывешь с мылом в Ригу.
— Прошу тебя, — умолял он, — не говори об этом! Почему ты всё время говоришь о смерти?! Давай
— В Дании не говорят о жизни, Оскар.
— О чем говорят в Дании? Давай поговорим о том, о чем говорят в Дании.
Она на секунду задумалась и начала о налогах.
— Ты знаешь, сколько мы отдаем государству?
13 процентов на страховку, 24 — подоходный, 8…
Она все считала и считала — получалось около 140 процентов!
Они отдавали государству больше, чем зарабатывали. В конце концов оказалось, что они — нищие.
— Что мы купили за всю жизнь? — жаловалась Сельма — этот замок, башня которого всё время падает? Табун лошадей? Яхту, которая уже текла, этот «Порш» и дачу у моря, которую продувают ветры? Ты купил дачу?
— Я не купил ещё дома, — ответил он.
— Что же ты делал с деньгами? — удивилась она, — у вас такие низкие налоги. Где все твои деньги?!!
— Истратил на сыр, — сказал он…
Затем налил себе коньяку.
— Конечно, жизнь — это цирк, — сказал Оскар, — но почему это одни все время ходят по проволоке, а другие — по ковру?
— Эквилибристка я, а не ты, — сказала Сельма. — Это я всю жизнь ношусь по проволоке. Потому что все твои тюрьмы не стоят одного моего мужа. Ты хотя бы из тюрьмы выходил. Я — нет. Поэтому я эквилибристка, Оскар, я!
— Почему ты за него вышла, Сарра?
— Я Сельма, Оскар, Сельма, я тебе уже говорила.
— Прости, я не могу слышать это имя. Я сидел в лагере почти с таким же названием. И потом, там, на дюнах, что я тебе кричал — Сельма или Сарра?
— Он ещё помнит эти дюны, — вздохнула она.
— Я не помню, я там живу! Ты забыла, я приехал из Риги.
Я живу в Риге!
— И поэтому ты стал Оскаром?
— Радость моя — я же живу среди латышей — по — твоему я мог оставаться Пейсахом? Мы в рабстве, а ты — на свободе!
— Оставь меня в покое — он называл меня Сельмой — я стала Сельмой. Я за него вышла потому, что он порядочный и честный.
— Откуда ты все это узнала? Он все время молчит.
— Оскар, мы в Дании, тут все молчат. Мы все узнаём по молчанию.
Чтобы узнать человека, надо с ним помолчать. У вас съесть пуд соли, выпить цистерну коньяку, у нас — помолчать. Вот ты всё время болтаешь, и мой муж до сих пор не может понять, кто ты.
— Как ты можешь понять, что он не может понять? — спросил Оскар, — Он с тобой говорит?