Мир на грани

Васильев Константин

Убедившись, что внутри никого нет, Натан бросил сумку на пол и начал быстро снимать рубашку, думая, как отвлечь остальных охранников и заставить вывести из театра зрителей. Затем поднял взгляд к потолку, на котором виднелись датчики пожарной сигнализации…

Натан набросал туалетной бумаги в мусорную корзину, поверх засунул снятую рубашку. Поджёг. Уже дымящуюся корзину поставил на перегородку между кабинками — прямо под датчик сигнализации. Вынул из сумки и быстро надел футболку, кепку и перчатки, на шею повязал

платок.

Натан достал из-за батареи и развернул свёрток. Ножны с керамбитом прицепил к поясу брюк, за него же заткнул люгард. Всё это прикрыл нижним краем футболки, а глушитель и второй магазин распихал по карманам.

Чтобы дым быстрее заполнил помещение, Натан закрыл окно, затем вышел.

Пожарная сигнализация сработала, когда он, прошмыгнув за спинами раскисших от жары охранников, поднялся по главной лестнице. Капельдинера уже не было: услышав сигнал, он скрылся за дверьми оперного зала.

Теперь путь был чист.

Натан спрятал лицо за платком и, взбежав по маленькой боковой лестнице, оказался перед коридором со входами в ложи. Остальных посетителей к этому моменту начали спешно выводить из театра.

Нужная ложа находилась ближе к концу коридора, откуда по другой лестнице можно было спуститься в закулисные помещения.

Достав люгард и установив глушитель, Натан вышел из-за угла. Он и урилийский агент, держащий руку под пиджаком, заметили друг друга почти одновременно. Натан мгновенно открыл огонь. Зазвучали сухие приглушённые выстрелы. В урилийца угодили три пули, и тот свалился с ног. Но и агент успел выхватить пистолет — точно такой же люгард, тоже с глушителем, — и несколько раз, падая, спустить курок.

Ни одна пуля урилийца не попала в цель.

Со щелчком замка распахнулась дальняя дверь ложи. Изнутри выскочили ещё два агента, один из них нёс портфель.

Среагировали они все одновременно. Как только зазвучали приглушённые выстрелы, Натан укрылся за ближайшей пилястрой. На пол полетели выбитые свинцом кусочки штукатурки.

Едва стрельба прекратилась, раздался топот: урилийцы понеслись к спуску за кулисы.

Натан высунулся. Его пистолет трижды щёлкнул. Первая пуля угодила в плечо одного из урилийцев, две другие должны были попасть в спину второго — того, который нёс портфель. Но вместо этого срикошетили в потолок.

«Барьер!» — понял Натан и, пригнувшись, под ответным огнём бросился к ближайшей двери в ложу.

Как только он оказался внутри, всем его вниманием завладел остававшийся там урилиец.

Они столкнулись практически нос к носу.

Урилиец попытался выстрелить. Натан тут же перехватил его руку с оружием и дёрнул на себя, стремясь затем ударить локтем в кадык. Выпад не вышел, и противник уклонился. Тогда Натан взмахом резко распрямляемой руки попытался задеть урилийца пистолетом.

Удар получился смазанным, хоть и рассёк кожу на виске.

Урилиец

бросил пистолет. Выхватив свободной рукой нож, резко махнул им, вынуждая Натана разжать пальцы и отшатнуться. Сразу же сделал ещё один секущий выпад. Но не задел — оставил лишь длинную прорезь на футболке.

Натан выронил люгард. Урилиец тут же рванул вперёд, пытаясь воспользоваться этим и пырнуть в живот. Натан вновь перехватил его руку, резко дёрнул в сторону, выводя из равновесия, и ударил ногой в колено.

Урилиец вскрикнул, но его голос тут же с хрипом оборвался. Округлившиеся глаза уставились на вонзённый под рёбра керамбит. Как только Натан резко повернул нож и рывком вытащил, урилиец завалился на пол.

Подобрав свободной рукой пистолет, Натан бегло осмотрелся: никого из противников рядом не было. Тогда он тяжело прислонился к стене. Его глаза уже щипало от пота, в руках и ногах чувствовалось напряжение. Грудь неровно вздымалась и опускалась.

Переведя дыхание, Натан приблизился к двум лежащим на полу мужчинам. Один был лет тридцати, с перерезанным струной горлом, в луже крови; другой — пожилой, с седыми волосами, с пулевыми отверстиями во лбу и груди.

— Проклятье!.. — узнав сенатора, процедил Натан.

Он вновь осмотрелся. Заметив в кресле полулежащую женщину с кляпом во рту и связанными руками, Натан уже был готов взвыть. Но она шевельнулась…

Натан тут же оказался рядом с ней и прощупал пульс: стабильный, но довольно слабый. Почувствовав прикосновение, «Алексия» открыла глаза и что-то очень тихо промычала. Натан вытащил из её рта кляп и перерезал путы.

— Пришёл, — едва слышно прохрипела «Алексия». — Пришёл…

Она приподнялась на дрожащих руках и привела себя в более удобное положение.

— Переживу… Я п-переживу… — Голос «Алексии» был очень тих. — Нас предали. Документы у них. Один из них… Давид… Он магистр.

Натан бережно положил руку на плечо «Алексии», заставляя её замолчать, и прошептал:

— Не высовывайся.

Она обозначила кивок.

К этому моменту зрителей в оперном зале уже не было. Шум голосов и крики доносились откуда-то из-за стен: запаниковавших людей пытались вывести через главный вход. Скорее всего, часть зрителей застряла в толкучке в фойе.

Когда из зала раздались шаги бегущих со стороны сцены людей, Натан вновь взялся за пистолет и осторожно выглянул из-за шторы. Урилийцы были как на ладони, Натан даже мог бы начать стрелять… Но стоило высунуться — и ложу с беспомощной ариманкой внутри наверняка тут же накроют огнём, а то и магистр обрушит заклятье.

Более не раздумывая, Натан взялся двумя руками за штору — перед собой и позади — и перемахнул через ограждение. Скользя по бархату, поддерживая себя полупетлёй ткани, он побежал вниз по стене, стараясь не выпускать агентов Республики из виду.