Мир на грани

Васильев Константин

«Снайпер!» — понял Давид.

Он схватил руль и, вжимая педаль газа в пол, попытался увести машину с линии огня.

Следующие выстрелы снайпера оказались произведены зачарованными пулями. Часть из них не попала в цель, но первое же точное попадание нагрузило барьер Давида почти до предела. Срикошетив, пуля зацепила сидящего позади урилийца, и тот схватился за ухо.

Второе попадание разбило барьер. Камень эфира, отвечающий за защиту, со звоном раскололся. Пуля, лишь слегка отклонившись, угодила Давиду в плечо — и он невольно отпустил руль.

Машина,

так и не совершив полный разворот, влетела в переулок между двумя четырёхэтажками. Оказавшись во дворе, сшибла детскую горку, затем врезалась в стену дома.

***

Как только магистр сел в машину, Натану показалось, что на её ветровом окне с брызгами стеклянной крошки появились пулевые отверстия. Звука выстрела при этом практически не было слышно.

«Ещё снайпер?.. Сколько же людей ты используешь, Оливье? — подумал Натан. — А урилийцев определили только из-за того, что я преследую одного из них — того, что с портфелем в руках?»

Машина агентов на скорости въехала в переулок между домами. Но если кто-то из толпы на улице и обратил на это внимание, то наверняка подумал, что за рулём чей-то аристократический сынок, решивший покрасоваться перед пассией.

Натан прижал люгард с глушителем к ноге, пытаясь хоть как-то скрыть его, и последовал за урилийцами. Перебежав проспект, поправил платок и кепку и вошёл в тот самый дворик с детской площадкой.

На одной из скамеек сидели выпивающие местные. Они во все глаза смотрели то на автомобиль урилийцев, в котором остался лишь водитель, то на подъезд именно в том доме, на чердаке которого была спрятана винтовка.

«Урилиец за рулём не шевелится… Наверняка мёртв», — заметил Натан.

Один из пьянчуг увидел его, вооружённого, скрывающего лицо.

Упреждая опрометчивые действия, Натан в успокаивающем жесте выставил раскрытую ладонь, после чего, словно вопрошая, указал на ближайший подъезд. Дождавшись растерянных кивков, показушно передёрнул затвор пистолета и направился ко входу. И, видимо, прекрасно справился с этим представлением: осознав, что сейчас произойдёт, пьянчуги бросились прочь со двора.

Счёт времени пошёл на минуты, которые нельзя было терять. Кто знает, как быстро пьянчуги наткнутся на полицию и обо всём сообщат?

Приоткрыв дверь, Натан всмотрелся в тускло освещённый подъезд. На первом этаже никого не было видно, оставалось проверить закуток рядом со входом, где находилась подсобка.

Именно оттуда выскочил один из противников.

Натан успел выстрелить перед тем, как черенок от швабры, ударив по руке, выбил пистолет. Пуля прошла мимо цели, лишь продырявив рукав пиджака. В следующий момент урилиец схватил Натана и со всей силы приложил к стене, да так, что тот ударился затылком. Из глаз посыпались искры.

Несмотря на ошеломление, Натан заметил мелькнувшее лезвие ножа, которое должно было вонзиться ему под рёбра. Он схватил агента за руку — и того сковал электрический разряд. Глаза урилийца округлились.

В следующее мгновение Натан со злостью несколько раз ударил его керамбитом в живот, резанул по шее и оттолкнул.

Рухнув на пол, урилиец будто бы рефлекторно попытался зажать рану, из которой хлестала кровь, и лишь что-то прохрипел…

Натан тяжело прислонился к стене. Скрипя зубами, он сдёрнул перчатку с левой руки — с той, которой сотворил молнию, — и пригляделся к свежим ожогам. Напрямую заклятье не должно вредить тому, кто его создаёт, но косвенно — как с оплавившейся перчаткой — может вполне.

Тяжело дыша, Натан с ненавистью взглянул на умирающего противника, подобрал пистолет правой, здоровой рукой и выстрелил в голову.

Кто-то начал быстро подниматься по лестнице.

«Остался последний: тот самый магистр… — решил Натан. — Как там его? Давид?..»

Натан бросился в погоню. Он даже не стал подбирать сорванные во время борьбы платок и кепку. Не обратил внимания и на разматывающуюся кожаную ленту на руке.

Звук шагов прекратился уже на самом верху. Как только Натан пробежал рядом с окном между этажами, раздались приглушённые выстрелы. Несколько пуль, пролетев через просвет лестниц, вгрызлись в пол.

«Он готовит заклятье!» — понял Натан, почувствовав колебания эфира.

Взбежав ещё на пролёт, Натан подскочил к перилам. Он открыл огонь в ответ — на подавление, чтобы Давид отошёл от края самой верхней лестничной площадки.

Раздался короткий вскрик, за ним — два удара: глухой и звонкий.

Отскочив к стене, под укрытие лестницы, Натан замер. Как только он услышал, что дверь на чердак с грохотом открылась, а затем захлопнулась, извлёк магазин и проверил патроны. Оставалось всего два: один в стволе, другой — в обойме. Шумно выдохнув, Натан осторожно поднялся на верхнюю площадку. Уже там он с облегчением обнаружил брошенное оружие со сработавшей затворной задержкой, а рядом — портфель.

Натан приоткрыл дверь на чердак и проскользнул внутрь. Пытаясь контролировать пространство вокруг, осторожно двинулся вдоль стены. Натан прислушивался к каждому шороху, который удавалось расслышать за воем сирен прибывших к театру пожарных машин; пытался почувствовать колебания эфира, которые возникнут, когда магистр вновь начнёт готовить заклятье.

Давид явно спрятался где-то на чердаке: за несущими колоннами или оставленными с недавнего ремонта грудами мусора.

«Сейчас бы ту винтовку с зачарованными пулями!..» — подумал Натан.

Он с сожалением метнул взгляд в сторону окна, где было спрятано оружие, даже если прекрасно понимал: здесь с винтовкой не развернуться.

Отойдя метров на семь от входа, Натан наконец-то вновь ощутил колебания эфира. Он резко пригнулся и прыгнул в сторону — за ближайшую груду стройматериалов. Над ним пролетели вытянутые подобно пикам ледяные снаряды. Глыбы льда врезались в стену и разбились, но от каждого осколка начал распространяться обжигающий морозный воздух. На досках пола появился иней.