Мировой Ворон

Смит Э. Дж.

— Ваше величество, — обратился к нему Бреннан. — Доккальфар говорит мудрые вещи.

— Да, — согласилась Гвен. — В этой войне равную роль играют и меч, и колдовство. Если Тир Нанон и Кейша разберутся с колдовством, мы должны обеспечить мечи. На юг?

— На юг, — согласился Ксандер. — Бреннан, собери авангард и скажи остальным, чтобы готовились выдвигаться. Ты пойдешь с нами, Тир Нанон?

— Боюсь, что нет, — ответил обитатель леса. — Мне никогда не нравились армии. Когда люди строятся по отрядам и бригадам, они становятся слишком обезличенными. И мы вдвоем сможем передвигаться гораздо быстрее. Но перед тем как вы выступите в поход… — серое

лицо приняло озабоченное выражение, — скажите, что вы знаете о Темных Отпрысках?

Ксандер вздрогнул — его пробрал внезапный озноб, когда он вспомнил о твари, с которой он сражался в подземельях Ро Хейрана. Гвен чуть напряглась, а Бреннан зарычал. Только Сигурд и Нанон возле костра остались спокойными. Даже у Кейши при упоминании монстра на лице отразились ужас и отвращение.

— Вижу, вы встречались с ними, — произнес Нанон. — Со жрецом и алтарем Шаб–Ниллурата. Я был в катакомбах Ро Вейра и видел, что создала Госпожа Боли. Будь у меня бог, я бы возблагодарил его за тьму, окутавшую их в тот миг. Но там их великое множество.

Бреннан поднялся, выпятил подбородок, положил ладонь на рукоять своего фамильного меча и напряг мускулы.

— Нас было десятеро, и мы сожгли одну из этих тварей дотла. Представь, что могут сделать с ними сорок тысяч наших солдат.

Нанон серьезно посмотрел на майора и наклонил голову — так он стал больше похож на обычного доккальфара.

— Ты храбрый, человек ро. И я верю, ты говоришь правду, но не отмахивайся от них так легко. Они — погибель для моего народа в таких смыслах, о которых вы даже не знаете. — Он посмотрел на Тира Сигурда, и в их взглядах промелькнула затаенная грусть. — Ведите армию на юг, возьмите город приступом — но помните, что отпрыскам Шаб–Ниллурата тоже уготована роль в этой битве Долгой Войны.

* * *

Ксандер надеялся, что битву на холмах Нарланда запомнят в веках и народ ро сложит песни и легенды об их величайшей победе вопреки всему. Возможно, там даже упомянут короля — насмешливо или восхищенно.

Они свернули лагерь, мобилизовали армию и выступили на юг в смешанных колоннах к самому большому скоплению Псов, о котором им удалось разведать. Нанон не ошибся. При наступлении люди ро уничтожили несколько десятков стай, но на границах герцогства Вейр их поджидала внушительная масса черных доспехов и ятаганов, не менее пятидесяти тысяч. Ксандер впервые в жизни видел такую огромную армию. И ему требовалось всего–то пробить в этой массе стали и плоти огромную брешь и прорваться к стенам города. Простой план. Но пятьдесят тысяч каресианских воинов очень его осложняли.

Маркос со своими паладинами разместился на левом фланге, Бреннан с пятью тысячами кавалерии — на правом, а в центре Ксандер и лорд Монтегю несли знамя Тириса. За ними следовала пехота. Всадники из авангарда разъехались по сторонам: они передавали приказы отдельным подразделениям и производили общее перестроение. Маркос и его рыцари встали клином, так же как Бреннан и его Ястребы.

Даганэй подъехал ближе и остановил коня рядом с Ксандером, чтобы обратиться к войскам.

— С вашего позволения, ваше величество?

— Скажи им нужные слова, друг мой, — ответил он.

Синий священник поднял над головой булаву.

— Люди народа ро! — прокричал он. — Это моя страна — я здесь родился! Я люблю эту землю. Она не идеальна, никто не назовет ее земным раем — кроме Пурпурных священников. — Ближние ряды невесело рассмеялись. — Но я все равно ее люблю! И я не хочу позволять кому–то менять

ее! Я не хочу жить по указке Мертвого Бога. Я могу умереть — и, весьма вероятно, умру, ведь я старый толстый ублюдок, — но я убью любого, кто попытается мне сказать, что здесь не Тор Фунвейр, а мы — не народ ро! — Люди одобрительно зашумели, но их возбуждение было пропитано отчаянием — они стискивали зубы и сжимали кулаки. — Они говорят, будто это земли Искривленного Древа. Я же говорю: это Тор Фунвейр! У меня есть булава, есть король, и я ничего не боюсь! У всех вас есть оружие и есть король. Вы боитесь? Вы боитесь безликой армии Мертвого Бога?

— Нет! — прогремело над окрестными холмами.

— Каждый меч может привести к победе. Каждый человек, которого вы убьете, может дополнить нашу чашу весов. С каждым взмахом меча мы выцарапываем Тор Фунвейр из лап врага! И когда осядет пыль от сражения, а мертвые уплывут по волнам пустоты, что лежит за пределами мира, знайте — именно ваша рука с мечом стала решающей!

Люди немного воодушевились, но глаза у всех оставались серьезными, и крики поддержки звучали довольно мрачно. В центре, где в основном находились гвардейцы, рыцари из Дю Бана и несколько отрядов Ястребов, люди хлопали друг друга по спинам, подбадривали, а опытные воины старались поддержать боевой дух в новобранцах.

— Ваше величество, — обратился к Ксандеру сержант Эшвин, — эти ублюдки несут еще один белый флаг.

Ксандер посмотрел на юг и увидел небольшую группу всадников, размахивающих белым флагом. Они остановились посередине между двумя армиями.

Гвен подъехала к нему вплотную.

— То же самое дерьмо, — с отвращением сказала она. — Что нового они могут нам сказать? Особенно сейчас.

Бреннан и Маркос подали сигнал, что завершили построение и готовы к атаке по первому его слову. Если все пройдет как задумано, кавалерия сомнет каресианскую армию с флангов, загоняя ее на центральные силы, и враги окажутся зажаты с трех сторон в мясорубке. Если все пройдет как надо.

— Ваше величество? — повторил Эшвин. — Я жду приказаний.

— Гвен, Эш, Сигурд — со мной. Если они хотят поговорить, мы с ними поговорим. Устроим заварушку. Остальным — стоять на позициях.

Король выслал коня вперед, но не пустил его в галоп. Ему хотелось, чтобы солдаты вражеской армии хорошенько его рассмотрели. За ним стояла вся армия ро, готовая устремиться в атаку по первому приказу. Ксандер знал: каждый из его солдат рвется в бой. Об этом говорили их глаза, позы, неподвижность, с которой они замерли в ожидании приказа. Будто туго сжатая пружина, ожидающая, пока король ее спустит. Одно слово или жест — и праведная ярость выплеснется неистовой бурей мечей.

Они доехали до Псов, попросивших о переговорах, и остановились — две небольшие группы между огромными армиями.

— Говорите! — повысил голос Ксандер.

Псы сняли шлемы, и странно было видеть не безликую массу доспехов, а живых людей, скрывавшихся под ними. Оказывается, у них тоже есть лица, на которых отражаются чувства и эмоции, хоть они и выглядели несколько заторможенными, будто в своеобразном трансе.

— Я погонщик Терв Раме, — произнес пожилой воин, чье смуглое лицо избороздило множество шрамов. — У меня к вам предложение от Госпожи Боли. Вы можете спасти свою жизнь и жизни своих людей. Все, что от вас нужно, — вернуться в свой город и отказаться от Тор Фунвейра. Эта земля больше не принадлежит вам. Но мы готовы отдать вам герцогство Хейран, если вы принесете клятву верности Искривленному Древу.