Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России
Шрифт:
документах. Анахронизмы подмечаются или с помощью палеографических соображений,
или же через проверку тех исторических фактов, которые упоминаются в исследуемом
памятнике. В данном случае палеографические соображения очевидно не приложимы:
статуты пока известны в одном списке конца XVIII века. Правда, копиист уверяет, что он
списал статуты в Ватикане, но ни один исследователь не наталкивался до сих пор на эти
ватиканские оригиналы, и заявление копииста
если угодно, при данном положении дела оно скорее возбуждает сомнение в подлинности
изданных Мерцдорфом памятников, чем убеждает в их достоверности. Что же касается
исторических фактов, которые могут быть проверены хронологически, то они
встречаются частью в приписках к статутам, частью в самом тексте. Начнем с первых.
Statuta secreta Electorum, если верить приписке, получены от Рожера де Монтагю и
Роберта де Барри братом Бернаром де S. Audomaro и переписаны им 18 августа 1252 г.
Спрашивается, известны ли исторически эти лица? Строго говоря — нет; но у нас есть
косвенные указания на возможность существования в Ордене тамплиеров лиц с этими
фамилиями. Один из них, Петр де Монтагю, в начале XIII в. был провинциальным
магистром португальских тамплиеров, ас 1219 по 1229 г даже занимал должность
великого магистра<6>; его родной брат в то время был магистром госпитальеров, с
которыми тамплиеры состояли тогда в самых близких отношениях и допускали переход
рыцарей из одного ордена в другой.
Очевидно, фамилия де Монтагю, имевшая свои владения в различных областях
Франции<7>, пользовалась большим почетом у рыцарей, и члены ее избирались на
важнейшие орденские должности, а тайные статуты уверяют, что в прокураторы и
визитаторы чаще всего назначались принадлежавшие к “избранным” или “утешенным”.
Очень может быть, что и Рожер де Монтагю, один из редакторов Statuta secreta, тоже
занимал подобную второстепенную должность. Приверженность фамилии де Монтагю к
Ордену не подлежит сомнению: в актах процесса встречается несколько лиц с этим
именем.
То же самое следует сказать и о фамилии де Барри: Эбергард де Барри был великим
магистром в половине XII в.; среди рыцарей, привлеченных к допросу во Франции, опять
встречаются носящие фамилию de Barro, de Burris; в словаре французских фьефов можно
найти указание на владения этой фамилии в Дофинэ. Гораздо труднее сказать что-нибудь
определенное о Бернаре де S. Audemaro. Ни в истории Ордена, ни в актах процесса мы не
встречаем рыцарей с этим именем. Правда, в числе свидетелей попадаются какие-то
180
Audemori и Ademori,
Audemaro, не берусь решить.
Liber consolamenti и Rotulus signorum arcanorum выставляются в приписках собранными
магистром Ронцелином и переписанными прокуратором английских тамплиеров Робертом
Самфордским в июне и в августе 1240 г. Так как оба упомянутых рыцаря выставляются
принадлежащими к высшим должностным лицам Ордена, то следовало бы ожидать, что
тут мы уже наверное будем в состоянии проверить справедливость исторического
указания приписки, но это ожидание оправдывается только наполовину. Имя Ронцелина
не встречается ни в списке великих магистров, ни в списке провинциальных. Правда,
Дюпюи говорит о каком-то претенденте на сан великого магистра Процелине, а Мерцдорф
считает возможным отождествить этого Процелина с Ронцелином приписки и с
безымянным магистром бургундским, который в актах процесса выставляется как один из
вводителей ереси в Орден; но такие соображения, очевидно, крайне шатки; если уже
нельзя признать в Ронцелине великого магистра, тогда, скорее всего, его следовало бы
искать среди английских провинциальных магистров, а никак не бургундских; сношения
английских тамплиеров с бургундскими едва ли могли быть настолько близки, чтобы
прокуратор первых мог достать от магистра вторых список тайных статутов.
Если личность Ронцелина не может быть названа несомненно исторической, за то у нас
есть положительные указания, что Роберт Самфордский был около 1240 г. прокуратором
английских тамплиеров; в качестве прокуратора он дал взаймы королю Генриху III 800
ливров в 1235 г., а в 1244 г. тот же Роберт Самфордский называется магистром
лондонских тамплиеров.
Таким образом, из пяти лиц, названных в приписках к статутам, одно несомненно жило
в то время и занимало ту должность, на какие там указано; два носят фамилии, известные
в Ордене в XII-XIV вв., и, наконец, два должны быть признаны неизвестными. Теперь,
если предположить, что статуты подделаны применительно к актам процесса, мы вправе
были бы ожидать, что составителями статутов фальсификаторы назовут тех магистров
(Томаса Берарда, Вильгельма Божо), которые названы Герардом де Caus (давшим самые
подробные показания о тайнах Ордена) виновниками введения еретических мнений в
Орден; но мы видим не то, и, по моему мнению, эта малоизвестность составителей и
переписчиков статутов скорее говорит за подлинность изданных Мерцдорфом