Мое побережье
Шрифт:
Взгляд приковался к его губам. Тем самым губам, на которые представлялся случай смотреть нечасто, но тем самым, которые я бы узнала из множества в большой коробке с фотографиями, изображающими одни только мужские губы.
Нет, нельзя, не сейчас.
Не так.
Господи-боже, кто-нибудь, спасите нас, пока не поздно.
Я закрыла глаза, едва не разодрав себе веки взглядом, который будто по-прежнему был устремлен на него. И, словно издали, донесся голос Хогана:
— Твою мать, соком, прямо на рубашку! Эй, вы представляете, эта блондинка, эта, как ее…
Твою мать. Ты прав, Хэппи. Просто: твою мать.
Я
Будто разом выкачали всю жизненную энергию. Будто больше не осталось сил.
— Когда мы поедем в коттедж? — вопрос явно застал Хэппи врасплох и сбил с линии повествования. Он нахмурился, а в следующий момент обратился к Тони, вовлекая его в завязавшуюся беседу.
Пользуясь случаем, я отдалилась от мальчишек и прижала ладони к лицу, медленно вдыхая и задерживая дыхание.
Я пропала. Наглухо пропала, унеслась на самое дно этого безумия, влипла по самые уши.
Комментарий к 11.1.
1. «Rufus Wainwright — Hallelujah».
2. «Within Temptation — All I Need».
========== 11.2. ==========
Любопытный вопрос: кто приезжает на пляж в декабре?
Хэппи заглушил «лоховоз», паркуясь рядом с «крутомобилем» Старка — пояснения о том, кто мог так окрестить вполне себе миловидный автобус, излишни.
К моменту нашего прибытия погода изрядно испортилась — началась самая настоящая метель. Небо затянуло серыми тучами, какие имеют обыкновение нависать над головами кутающихся в шарфы прохожих при сильном снегопаде — не было видно ни звезд, ни даже луны. Жуткий свистящий ветер поднимал в воздух верхушки сугробов, какие намело за выходные, и хлестал ими направо и налево.
На крыльце, напротив приоткрытой двери, в ожидании возвышалась фигура в костюме-тройке.
— Давайте-давайте, пошевеливаемся, Джарвис ждет, — Тони суетился, доставая с Хэппи из багажника еще какую-то черную сумку, и неопределенно махал руками в направлении дома у моря. — Брюс! Отличная хватка, — прокомментировал тот, когда опешивший Беннер едва успел поймать характерно звякнувшую сумку.
О, боже. Этот человек знает хоть какую-нибудь меру в потреблении алкогольной продукции?
Роуди суетился с Клинтоном, я в одиночестве стояла у «лоховоза» и мелко подрагивала от дикого холода — ноги в страшно тонких, «летних» капронках грозили приобрести очаровательный красный оттенок. И только Стив, судя по заинтересованному выражению лица, был вполне доволен бесцельным протаптыванием снега: он внимательно зарился по сторонам, щурился, разглядывая величественно разместившееся на маленьком холме строение в коричневых тонах, вытягивал шею по направлению к морю и замирал, наблюдая черную в ночи, волнующуюся влагу.
Помимо меня, его неравнодушие к этому прекрасному днем (и в особенности — летним днем) месту заметила Наташа. Застегнув куртку, она подошла к нему и что-то тихо проговорила, отчего Стив склонил голову, в следующую секунду улыбаясь. В голове не успела сформироваться мысль относительно того, что они, как ни странно, смотрятся вместе весьма органично, как Старк снова издал командный клич, призывая всех двигаться к дому.
Всем существом я была сосредоточена на том, как бы подол не выпал из рук прямо в снег, и не сразу поняла, что произошло, когда где-то за спиной раздалось возмущенное мальчишеское:
Парни, видимо, не сочтя происходящее важным, продолжили свой путь; я слышала голос Джарвиса, приветствующего «сэра Энтони», но любопытство все-таки заставило замедлить поступь и навострить уши.
— Я простыну и заболею, — Стив.
— Я тоже, — беспечно отозвалась Наташа, и боковым зрением я уловила, как она дернула свисающие кисточки.
— Ты никогда не носишь шапки, — возмущенно.
— Ну, надо же когда-то начинать.
— Нат, отдай, — судя по дрогнувшему тону, он совершил рывок в ее сторону, но Наташа выбежала вперед, мелькая в зоне моей видимости. — Здесь ветер!
— Ага!
Я поморщилась, когда, словно в подтверждение ее словам, раздался воющий порыв, подхвативший с земли снег. Белые крупинки ледяными иголками хлестанули по лицу и щекам; я поспешила уткнуться носом в шарф. Такими темпами вся меховушка на пуховике коркой льда покроется.
— Хватит вести себя, как ребенок, это глупое и неуместное дурачество, — фраза со свистом затерялась в очередном порыве ветра и унеслась далеко-далеко, к морю. — Наташа! — Стив съежился и кинулся к шапке, а она вновь сорвалась с места и побежала по направлению к береговой линии.
— Не будем их ждать, это надолго, — голос Тони выдернул из забытья, и я только сейчас осознала, что застыла на крыльце, глядя на двух друзей — таких же, как и мы, — но чья дружба была… нормальной?
Почему мы не могли быть такими же? Беспечными, свободными.
Наташа смеялась; точно выбившись из сил, упала в сугроб, утопая коленками в белом плену, а Стив завалился рядом, протягивая руки к заветной вязаной детали гардероба.
— Как Брюс? — внезапно вспомнив об увлечении Беннера Наташей, я нахмурилась и развернулась к Тони.
Лицо с казавшимися в темноте черными глазами оказалось совсем близко. Почему мы не могли быть такими же? Ответ напрашивался сам собой.
— Ревностью не съедаем, — ответил он на выдохе и кивком поманил к двери. — Пока. После нескольких рюмок забудет, как добрался сюда, так что все под контролем.
Я подавила желание подольше задержаться взглядом на парне, выкрикивавшем на грани приличия какие-то угрозы, и девушке, бесцеремонно оседлавшей его бедра и посыпавшей лицо несчастного ледяными порциями снега. Кажется, она планировала слепить собственного Роджерса-Снежного-Человека.
Удивительная штука — эта дружба.
Я тихо прикрыла за собой дверь и с облегчением вздохнула, оказавшись в тепле.
Дом. Прекрасное и уютное во всех отношениях место, идеально подходящее для памятного времяпровождения с лучшими друзьями. Как же я любила этот отдаленный островок у моря.
Здесь время текло иначе, а раздражающая реальность и удручающая повседневность оставались за гранью.
Тони успел вернуть нажатием пульта стереосистему к жизни, заработав порцию недовольного стенания от Хэппи, высказывавшегося, что «эта Hells Bells» у него уже «вот тут сидит», однако ответом Хогану служила лишь прибавка громкости и не менее звучное подпевание «AC/DC». Я неосознанно усмехнулась и покачала головой. Неисправимый.