Мое прекрасное искупление (др. перевод)

Макгвайр Джейми

– Хорошо, я признаю. Не желаю, чтобы он прикасался к тебе.
– Он был в ярости от одной только мысли, но потом, казалось, расслабился. И сделал шаг в мою сторону, нежно сжимая мои бедра.
– Разве ты не видишь, что со мной сейчас происходит?

– Можем мы просто,… не знаю… поделиться своими мыслями или чувствами?

– Я думал, что уже сделал это.
– Произнес Томас.
– Твоя очередь.

Я начала ковырять ногти.

– Ты был прав. Мне страшно. Не уверена, что смогу, даже если и хочу этого. Не думаю,

что и у тебя получится.

Забавляясь, он сжал губы в прямую линию.

– Ключи возьми.

Сделав несколько шагов к телефону, я подняла его с пола и подошла к столику, забирая ключи в одну руку, а сумочку в другую. Скользнув в тапочки, я не смогла ничего поделать и в последний раз обернулась на Джексона. Его руки и ноги были раскинуты в разные стороны, рот открыт, и сам он храпел.

– С ним все будет в порядке, - подал голос Томас, протягивая мне руку.

Я присоединилась к нему в холле и закрыла за нами дверь. Мы прошли мимо лифта и в тишине поднялись по ступеням. Как только добрались до его двери, он распахнул ее и пригласил меня внутрь.

Томас включил свет, демонстрируя безупречно обставленное пространство, словно здесь никто никогда не обитал. Три журнала веером разложены по столику, а у стены стоял новый диван.

Все было на своих местах: растения, журналы, даже фотографии. В квартире было все необходимое дому, но даже несмотря на уютные предметы декора, она выглядела слишком идеальной и чистой. Создавалось впечатление, что Томас пытался убедить самого себя в том, что у него есть жизнь за пределами Бюро.

Я подошла к пристенному столику, который находился рядом с плоским телевизором в другом конце комнаты. В серебристых рамках стояли три черно-белые фотографии. На одной, полагаю, были его родители. На другой, Томас и братья, между четырьмя младшими оказалось поразительное сходство. И на последней, Томас с девушкой.

Ее привлекательность была исключительной, она казалась необузданной и непринужденной. Коротко выбритые волосы и довольно откровенная футболка очень удивили. Никогда бы не подумала, что такая девушка могла привлечь внимание Томаса. Толстая подводка подчеркивала выразительные серые глаза. И Томас обнимал ее так, словно та была сокровищем; в горле образовался комок.

– Это Камилла?
– Поинтересовалась я.

– Да, - смутившись, признался он.
– Прости. Я едва бываю дома. Совсем забыл про эту фотографию.

Боль в груди усилилась. Эта фотография стала единственным ответом, который мне был необходим. Вопреки всем своим усилиям, я влюблялась в Томаса, но он все еще любил Камиллу. Даже в идеальном мире, где два человека, одержимые работой, способны построить отношения, на нашем пути возникло препятствие в виде безответной любови. На данный момент, проблема касалась только Томаса, но если я позволю своим чувствам зайти еще дальше, все это непосредственно коснется и меня.

Я всегда буду придерживаться

мнения, что человек не может любить одновременно двоих. Если Томас до сих пор любит Камиллу, мне что с этим делать?

В голове раздался неприятный свист, да такой громкий, что я едва могла соображать. Мне необходимо подавить чувства к Томасу, агенту Мэддоксу, моему боссу. Я взглянула на его диван, представляя, как в один прекрасный день пьяной и взволнованной нарисуюсь перед его дверью, умоляя полюбить меня в ответ прежде, чем отключится на диване, в точности как Джексон.

– Если ты не против, я просто лягу на полу. Диван выглядит не очень удобно.

Он засмеялся.

– Тейлор сказал то же самое. Ты можешь спать в кровати.

– Учитывая нашу историю, думаю, это плохая идея, - повторила его давнишние слова я.

– Что, по-твоему, мы будем делать в Сент-Томасе?
– Поинтересовался он.

– Тогда наступит твоя очередь спать на полу, - стараясь скрыть боль в голосе, произнесла я.

Томас ушел к себе в спальню и через некоторое время вернулся с подушкой и скрученным спальным мешком.

Я посмотрела на его добычу.

– Ты это придерживаешь на случай ночевок?

– Кемпинг, - ответил он.
– Никогда не ходила?

– С тех пор много воды утекло.

– Кровать в твоем распоряжении, - проигнорировал он мой выпад.
– Я только сегодня сменил постельное белье.

– Спасибо, - ответила я, проходя мимо него.
– И прости, что разбудили тебя.

– Я не спал. И должен признаться, что слышать мужские вопли из твоей квартиры интересно.

– Прошу прощения.

Томас небрежно отмахнулся и отправился выключать свет.

– Прекрати извиняться за него. Я вылетел за дверь прежде, чем успел подумать, что делаю.

– Спасибо.
– Вновь повторила я, держась рукой за дверной косяк.
– Иди, ложись. Не хочу, чтобы ты злился на меня, если завтра не сможешь собраться.

– Я только по одной причине не смогу собраться на завтрашней встрече, и сон не имеет к этому никакого отношения.

– Просвети меня.

– Мы проведем большую часть выходных вместе, и мне придется уговорить брата на то, что он делать не захочет. Воскресенье - важный день, Лииз, и ты главное отвлечение моей жизни в данный момент.

Мои щеки вспыхнули, и я была благодарна выключенному свету.

– Постараюсь им не быть.

– Не думаю, что ты как-то сможешь повлиять на это, так же как и я не могу перестать думать о тебе.

– Теперь я понимаю, почему ты тогда сказал, что быть друзьями - плохая идея.

Томас кивнул.

– Я говорил это три недели назад, Лииз. С тех пор многое изменилось.

– Не думаю.

– Мы больше, чем друзья. И ты это прекрасно знаешь.

Я посмотрела в сторону фотографии Томаса и Камиллы и указала на нее.