Мое прекрасное искупление (др. перевод)
Шрифт:
– Нет.
– Ты врешь. Как ты можешь быть такой чертовски сильной и так бояться?
– И что с того?
– Парировала я.
– Ты бы тоже испугался, если бы я призналась, что не разлюбила Джексона, а ты оказался далеко, далеко за пределами своей комфортной зоны в эмоциональном плане.
– Это не честно.
Я приподняла подбородок.
– Я не должна быть честна с тобой, Томас. Мне нужно быть честной перед собой.
– Я встала и направилась к двери.
Он покачал головой
– Ты, Лииз Линди, определенно моя расплата.
ГЛАВА 22
Между нашими квартирами располагался всего один этаж, так что я решила дойти пешком. Устало спустившись по лестнице, прошла мимо своей двери и направилась к окну в другом конце холла.
На углу противоположного здания виднелась кровь, но никто, кажется, не обращал внимания. Люди, проходящие мимо, даже не подозревали о случившемся преступлении в том самом месте.
Парочка остановилась около самого большого пятна, выясняя отношения. Женщина посмотрела по сторонам и перешла на другую сторону улицы, и прямо перед тем, как скрыться под козырьком нашего подъезда, я ее узнала. Маркс увязался следом, и я тяжело вздохнула, понимая, что через минуту они выйдут из лифта.
Я подошла к своей двери, открыла ее и стала дожидаться в дверном проеме. Лифт издал сигнал, демонстрируя мою очень злую подругу, злее, я ее еще не видела.
Она вышла, а затем резко остановилась, стукнув Маркса локтем, когда он влетел ей в спину.
– Ты уходишь?
– Спросила она у меня.
– Нет. Только вернулась.
– Я распахнула дверь.
– Заходи.
Она прошла внутрь, а Маркс замер на пороге, дожидаясь моего разрешения и, получив в ответ кивок, последовал за ней на диван.
Я заперла дверь и, скрестив на груди руки, повернулась к ним.
– Я сегодня не в настроении играть с вами в «Доктора Фила» [американская передача, в которой известный психолог, Филлип «Фил» МакГроу, проводил беседы с участниками телепередачи и предлагал собственные решения их проблем]. Со своими проблемами бы разобраться.
Я убрала волосы с лица, подошла к стулу, сняла с него сложенный плед и присела, положив его себе на колени.
– Ты ведь согласна со мной, Лииз?
– Спросил Маркс.
– Она должна вышвырнуть его.
– Он не уйдет, - начала заводиться Вэл.
– Тогда я заставлю его уйти, - зарычал Маркс.
Я закатила глаза.
– Да ладно, Маркс. Ты знаешь закон. Он ее муж. Если дело дойдет до полиции, уйти придется именно тебе.
Желваки на лице Маркса напряглись, а затем он посмотрел в сторону моей кухни.
– У тебя есть вторая спальня. Ты пригласила ее к себе.
– Она не хочет потерять квартиру, - напомнила я.
Вэл выпучила глаза.
– Я то же самое ему говорила.
– Я не хочу, чтобы ты с ним жила! Это пиздец как ненормально!
– Завопил
– Джоэл, я разбираюсь с этим, - произнесла Вэл.
– Если ты захочешь уйти, я пойму.
Я нахмурилась.
– Почему вы здесь?
Маркс вздохнул.
– Мы собирались пойти поужинать, и я поднялся за ней. Он разыграл сцену. Обычно я жду снаружи, но в кои-то веки решил побыть джентльменом. Он психанул. И на кого она разозлилась? На меня.
– Почему мы так себя ведем?
– Обратилась я, по большей части к самой себе.
– Мы взрослые люди. Любовь превращает нас в настоящих дураков.
– Он меня не любит, - отрицала Вэл.
– Нет, люблю, - ответил Маркс, глядя на нее.
Она медленно повернулась в его сторону.
– Любишь?
– Я месяцами бегал за тобой и до сих пор бегаю. Думаешь, для меня это простое увлечение? Я люблю тебя.
Выражение лица Вэл изменилось, а губы выпятились вперед.
– Я тоже тебя люблю.
Они прижались друг к другу и начали целоваться.
Я подняла взгляд в потолок, мысленно жалуясь на судьбу.
– Извини, - произнесла Вэл, вытирая размазавшуюся помаду.
– Все в порядке, - безразлично ответила я.
– Мы, наверное, пойдем, - сказал Маркс.
– Нам с трудом удалось зарезервировать столик. Не хочу потом в девять тридцать вечера ездить по округе в поисках достойной еды.
Я выдавила из себя улыбку и подошла к двери, широко распахивая ее.
– Прости, - прошептала Вэл, проходя мимо.
Я покачала головой.
– Все в порядке.
Закрыв дверь, я отправилась прямиком в свою спальню и плюхнулась на кровать лицом вниз.
Вэл и Маркс так легко нашли выход из ситуации, несмотря на то, что Вэл уже больше года жила в одной квартире с Сойером. Я чувствовала себя несчастной из-за разделяющего нас с Томасом всего одного этажа. Но проблемы в наших отношениях казались гораздо серьезнее, чем совместное проживание с бывшим. Я любила мужчину, к которому не могла испытывать чувств, он же любил другую девушку, но не так сильно, как меня.
Любовь может поцеловать меня в зад.
На следующее утро мне повезло не встретить Томаса в лифте.
С каждой прошедшей неделей от беспокойства оставались лишь воспоминания.
Томас делал все возможное, чтобы приезжать на работу раньше меня и задерживаться допоздна. Собрания проходили быстро и напряженно, а если мы получали задания, то Вэл, Сойер и я просто ненавидели приходить к Констанс с пустыми руками.
Остальная часть «Группы Пять» сидели и, опустив головы, косились на меня, думая, что я ничего не замечаю. Дни тянулись долго. В короткие сроки я стала самым нелюбимым руководителем группы, так что находиться в комнате общего сбора стало очень тяжело.