Мое прекрасное искупление (др. перевод)

Макгвайр Джейми

Пока Томас проходил сквозь защитные двери, в мой кабинет проскочила Вэл и уселась в кресло.

– Со стороны это выглядело ужасно.

Я закатила глаза.

– Все кончено.

– Что кончено?

– Между нами… кое-что произошло на выходных. Теперь это кончено.

– Уже? Он выглядел несчастным. Что ты с ним сделала?

– Почему ты считаешь меня виноватой?
– Возразила я. Когда Вэл повела бровью, я продолжила.
– Я согласилась попытаться построить с ним отношения, но потом он признался, что все еще влюблен в Камиллу, да и меня назвал

Камиллой, так что… - Я перебирала карандаши в подставке, стараясь сдержать новую волну накатившей злости.

– Он позвал Камиллу?
– Запутавшись, переспросила она.

– Нет, он назвал меня Камиллой, вроде как по ошибке назвал ее именем.

– В постели?
– Завопила она.

– Нет, - мое лицо скривилось в отвращении.
– На пляже. Мы спорили. Честно говоря, до сих пор не пойму по какому поводу.

– О, звучит интригующе. Нам следовало догадаться, что два любителя покомандовать не уживутся вместе.

– Он сказал то же самое. Кстати, у нас с тобой совместный ланч.

– Да что ты?

– Так я сказала Томасу, так что, да.

– У меня планы с Марксом.

– Ну, нет. Ты у меня в долгу.

– Ладно, - согласилась она, положив локоть на стол, и указала на меня.
– Но тогда ты в мельчайших подробностях расскажешь о прошедших выходных.

– Разумеется. Сразу же после того, как ты поделишься деталями своего брака.

Она закатила глаза.

– Нет!
– И заныла.
– Видишь? Именно поэтому я не хотела, чтобы ты знала.

– Понимание, что не каждый человек хочет делиться каждой своей мыслью, чувством и секретом, станет для тебя неплохим уроком. Хорошо, что теперь у меня есть свой рычаг давления.

Она уставилась на меня.

– Ты плохая подруга. Увидимся за ланчем.

Я улыбнулась ей, вновь одевая наушники, и она вернулась на свое рабочее место.

Остальная часть дня ничем не отличалась от последующих.

Вэл поджидала меня каждое утро перед зданием офиса. В лучшие дни мне посчастливилось не столкнуться с Томасом в лифте. В основном он вел себя вежливо. Перестал лично появляться в моем кабинете, и вместо этого передавал распоряжения через Констанс.

Мы собрали улики против Грува, и, в свою очередь, использовали доверие Таро к нему, чтобы разведать данные. Информация была скрыта в пустой болтовне и высокопарных заявлениях Грува, Таро и его приспешников о доверчивости Бюро и элементарности обхода системы, главное, знать правильного человека.

Ровно две недели спустя, как мы с Томасом предоставили Полански сомнительно хорошие новости по поводу Трэвиса, я в одиночестве оказалась сидящей «У Катера», подшучивая с Энтони.

– Так что я ему сказал: «Сволочь, ты меня даже не знаешь», - он склонил голову на бок.

Я вяло похлопала, а затем подняла свой стакан.

– Отличный ход.

– Прощу прощения, что засомневался на секунду,

но это было именно то, что я ему сказал.

– Мне кажется, ты отлично справился, - ответила я, сделав еще один глоток.

Энтони наклонился и кивнул головой.

– Почему ты больше не приходишь сюда с Мэддоксом? Почему он вообще не появляется?

– Потому что женщины в его жизни периодически разрушают для него любимые места.

– Это отстойно. И они еще меня называют истеричкой.
– Его глаза на миг расширились.

– Кто они?

– Знаешь, - он неопределенно махнул рукой.
– Они.
– И указал на меня.
– Вам нужно все исправить. Это сказывается на моих чаевых.
– Он посмотрел вверх, а затем вниз.
– Ой-ой, «Аква Нэт» (марка лака для волос) на одиннадцать часов.

Я не стала поворачиваться. В этом не было необходимости. Сойер задышал мне в ухо гораздо раньше, чем я рассчитывала.

– Привет, красавица.

– В стрип-клубе не взяли твоих денег?
– Спросила я.

Он поморщился.

– У тебя плохое настроение. Я знаю, что ты больше не любимчик начальника, но не надо срывать на мне злость.

Я взяла свой напиток.

– Откуда тебе знать, каково быть любимчиком? Ты никому не нравишься.

– Ауч, - обиделся Сойер.

– Прости. Это было грубо. Но в свою защиту скажу, что если подпишешь чертовы бумаги, заимеешь, по меньшей мере, одного друга.

Он моргнул.

– Погоди, о чем ты говоришь?

– Бумаги о разводе.

– Это я понял, но ты хочешь сказать, что мы с тобой больше не друзья?

– Именно, - ответила я, сделав новый глоток.

– Ради всего святого, Лииз. Ты провела с Мэддоксом выходные и поверила всем сплетням.
– Он покачал головой и отпил из бутылки пива, которую перед ним поставил Энтони.
– Я разочарован.

– Просто подпиши бумаги. Что в этом сложного?

– Вопреки всеобщему мнению, разрывать брак тяжело.

– Правда? А мне казалось, что тому, кто изменяет должно быть очень легко.

– Я не изменял!

Я приподняла бровь.

– Ее, - он указал рукой на глаза и голову, - способности сводят меня с ума. Ты хоть представляешь, какого это быть с человеком, от которого невозможно ничего скрыть?

– Тогда зачем ты изменил ей? Ты, можно сказать, попросил о разводе, а теперь не хочешь дать его ей.

Он усмехнулся, залпом допивая свое пиво, и поставил бутылку на стойку.

– Потому что надеялся, что после этого она перестанет лезть ко мне в голову.

– Это… - я кивком поблагодарила Энтони, когда тот поставил передо мной новую порцию «Манхэттена».
– Только делает из тебя идиота.

Он повертел бутылку в руках.

– Я и был. Был идиотом. Но она не позволяет мне все исправить.

Я повернулась в его сторону.

– Ты до сих пор влюблен в Вэл?

Он не отрывал взгляд от бутылки.

– Кто, думаешь, подарил ей того кролика на день рождение? Точно не Маркс.

– Вот черт, - произнес Энтони.
– Мы с Марксом поспорили, что ты гей.