Молчание Апостола

Аноним

Ричардсон помог гостю избавиться от плаща и принял шляпу, чтобы повесить ее на вешалку. Артур приподнял бровь: под шляпой у гостя не было обязательной для религиозного еврея ермолки-кипы. Впрочем, подумал Артур, атеистов хватает и в Израиле.

– Благодарю вас, – сказал гость, когда Джеймс попытался взять у него наплечную дорожную сумку. – Это останется со мной.

– Что ж, господин Айнштайн… – начал было Артур.

– Марк, – поправил его тот.

– Да, конечно, Марк. Ужин готов, вы наверняка голодны. Могу представить, чем вас

кормили в самолете. Прошу, – МакГрегор сделал приглашающий жест рукой в сторону лестницы, ведшей на второй этаж. Держа Айнштайна под локоть, он объяснялся извиняющимся тоном:

– Надеюсь, вы не в обиде за то, что я сам не приехал в Хитроу, чтобы встретить вас. Убийство Лонгдейла было толчком, обрушившим костяшки домино, и одно событие потащило за собой другое, третье… В общем, просто сумасшедший дом.

– Не стоит оправдываться, Артур. Видите, как легко я перешел на обращение по имени? Мы с вашим шофером очень быстро нашли друг друга – и, как видите, без проблем добрались сюда. М-м-м… Какие ароматы… Голова идет кругом…

Они вошли в столовую. Стол был уже накрыт. Супницы, серебрянные блюда с крышками, под которыми были кулинарные шедевры из мяса и птицы, несколько оплетеных бутылок темно-красных тосканских вин и пузатые бутылки коньяка. У стола, сложив руки на фартуке и опустив глаза, стояла Лилит.

– Лилит, дорогая, покажите гостю, где можно помыть руки.

Девушка подняла глаза и вздрогнула, словно от удара током. Айнштайн буквально сверлил ее глазами. Горничная направилась в сторону небольшой туалетной комнаты, жестом приглашая гостя следовать за ней. Что израильтянин незамедлительно и сделал. Вернувшись через несколько минут, он сел на свое место, изумленно покачивая головой.

– Ли-лит… – произнес нараспев Айштайн. – Какое чудесное имя! Согласно преданиям, предшественница Евы.

– И одновременно ночная демоническая соблазнительница, – добавила Эли.

– И возлюбленная Самаэля, то есть, дьявола, – негромко произнес Марк.

– К нашей скромнице это не относится, – заметил Артур.

Лилит молча и безэмоционально, словно речь шла не о ней, раскладывала еду по тарелкам, Джеймс наполнял бокалы.

– Надеюсь, у вас нет каких-то диетических ограничений, Марк? – поинтересовался Артур. – Можем предложить исключительно кошерные блюда.

Старик усмехнулся.

– Вы ведь уже успели заметить, что к «датим» я не отношусь, – ответил он.

– К «религиозным», – перевела Эли.

– А! Так это вы подсказывали баронету ивритские фразы во время нашей телефонной беседы? – рассмеялся Айнштайн.

– Mea culpa [61] . Не отрицаю.

– И откуда же вы знаете иврит? – не унимался гость.

– Я изучала древние языки в университете. В том числе и древнееврейский.

– Но если вы перейдете на иврит, – шутливо заметил Артур, – мы трое отплатим той же монетой и перейдем на гэльский.

61

Лат.

«моя вина», «виновата». (Прим. переводчика)

– А посему, – подытожил Айнштайн, – есть смысл общаться на английском.

Ужин проходил достаточно оживленно. Гость ел с аппетитом, соответствующим его внушительным размерам. Однако несмотря на общую вполне дружелюбную атмосферу, Артур чувствовал, что Эли, сидевшая рядом с ним, необычно напряжена. Время от времени она бросала настороженный взгляд на Айнштайна, сидевшего напротив, и тут же опускала глаза.

Запив бедрышко куропатки бокалом «Кьянти», Айнштайн вытер губы салфеткой и обратился к Артуру:

– Откуда я мог бы позвонить? Уж если я оказался в Лондоне, то…

МакГрегор достал мобильный телефон, но гость покачал головой:

– Благодарю, но мой разговор носит весьма приватный характер.

– Лилит, дорогая, – Артур повернулся к горничной, – проводите, пожалуйста, мистера Айнштайна в мою спальню и покажите, где находится городской телефон.

Опустив голову, Лилит мелкими шажками направилась в коридор. Гость, встав из-за стола, двинулся следом за ней.

– Однако сказочный великан, – заметил МакГрегор, когда Айнштайн исчез за дверью столовой.

– И ручищи у него, сэр, – добавил Ричардсон, удивленно рассматривая свои огромные ладони. – Как хорошие тиски.

– Это я успел заметить, – рассмеялся Артур. – Дай-то Бог нам в его возрасте…

– А сколько ему, по-твоему, лет? – спросила Эли.

Артур хмыкнул.

– Тот случай, когда даже приблизительно не скажешь. Может статься, что около восьмидесяти, а может, и более того.

– Лилит пора было бы и вернуться, – озабоченно заметила Эли.

– Почему тебя это тревожит?

– Меня тревожит их реакция друг на друга. Ты сам этого не заметил? – Она встала из-за стола. – Попрошу ее подать десерт.

– Это, как я, понимаю, повод? – спросил Артур.

– Ты правильно понимаешь. – И Эли вышла в коридор, но осталась стоять у дверного проема столовой. Постояв с минуту, она вернулась и села на свое место.

– Ты не поверишь, – буркнула она.

– Чему?

– Они оба стоят в коридоре, у входа в твою спальню. Он держит ее за подбородок, а она как завороженная смотрит на него.

– Любовь с первого взгляда? – улыбнулся Артур.

– Все это не так смешно. Ты хорошо рассмотрел его глаза?

– Ты о цвете?

– Нет. Я о том, как они меняются. От колоссальной прожигающей насквозь интенсивности, словно угольки вспыхивают в глубине зрачков – если предмет ему интересен – до туманной рассеянности, даже какой-то остекленевшести. Такие глаза я видела лишь однажды. У Чарльза Мэнсона.

– У ко-го??? – удивленно протянул МакГрегор. В этот момент зазвонил его мобильник. – Прости, я должен ответить. Это Митчелл.