Молчи или умри
Шрифт:
— Хм… Мировая идея! Значит, Шаламанов… Видишь ли, от такого подлюги всего можно ждать, он и воскреснуть может. Оборотень настоящий… Артистические наклонности? А шут его знает! Ведь он ни с кем толком не общался. Увидишь мельком на улице, или в участке… Впрочем, пару раз доводилось-таки сталкиваться. Однажды, когда нас арестовали, он захотел с нами поговорить. Это еще до того, как меня в армию призвали, молодой я тогда был, молоко на губах не обсохло. Он и пошел соловьем разливаться. Голосок такой льстивый, вкрадчивый, прямо медовый. Болгарские идеалы восхвалял, царей величал… Представь себе, очень убедительно действовало. Мы уши развесили, готовы были поверить, будто и вправду он за народ радеет, о благополучии его печется. Подкупить нас пытался,
Симо-бондарь:
— Ты, Маринчо, про Шаламанова лучше меня не расспрашивай. Ничего путного от него никогда не видел и даже вспоминать не хочу. Был ли хитрым? Мало сказать, хитрым — лукавее него на свете не было. Куда там лисице! Хорошо, что Девятое пришло, и с ним счеты свели. По моему разумению, так его не столько парады влекли и показуха, сколько тайные махинации, двурушничество. Жить не мог без того, чтобы кому-то что-то не скроить. Одно время повадился в нашу бедняцкую слободку ходить. Чего он тут искал? Главное, не боялся, а ведь и прикончить втихаря могли. Костюм на нем гражданский, шляпу на нос надвинет и идет, словно князь… Какого цвета шляпа? Ночью все кошки серы. Может, и черная была… Однажды, помню, видел, как он от тетки Янки выходил… Да, да, от них. Сам удивился, что его туда носит?
После слов Симо-бондаря, крайне его озадачивших, Марин отправился к бывшей своей соседке. Завидев его, тетка Янка прямо-таки расцвела: такой гость пожаловал! Ведь она его помнила еще в коротких штанишках, к ним во двор за кизилом и инжиром лазил…
Шаламанова она хорошо помнила.
— Много раз видела, да и бывало словом перекинемся. Он заходил к нам часто. У нас снимали комнату двое парнишек, один из них ему даже родственником приходился. В каком родстве точно не скажу. Потом я догадалась, что он меня за нос водил… Агентами они ему служили… А я, голова садовая, ушами хлопала. Парнишки? Да они и сейчас живы, потолкуй с ними.
Марин записал адреса.
Одного звали Ангел Указов. Чудная такая фамилия, Указов! Самая подходящая для агента, все на кого-то указывает…
Указов жил у самой речки в небольшом ветхом домишке. Коев застал его дома.
— Рад познакомиться, — сказал Указов, немолодой уже, сутуловатый мужчина.
Вытерев руки о штаны, он пригласил гостя в дом.
— Все правильно. С Шаламановым был знаком, и не думал скрывать. Где надо, сам об этом сообщил. Так что совесть чиста. Бывал ли он у меня? Бывал. Мы тогда у тетки Янки квартировались вдвоем с Гошо Банговым, земля ему пухом. Недавно умер. Шаламанов нанял нас в рабочие, дом себе строил в селе Яблоково. Подсобляли строителям. Но заходил он совсем по другому поводу, чего уж юлить. Мы тогда работали на ткацкой фабрике, там, где сейчас текстильный комбинат. Так он, бывало, заглянет к нам вечерком, бутылочку распечатает и давай выпытывать. Что мы ему говорили? Чушь несли всякую. Думал в доносчики нас завербовать. Хотите, предлагал, зачислю в свой штат, дополнительную зарплату получать будете. От вас только одно требуется: докладывать о положении на фабрике. Мы все тянули с ответом, пока нас не уволили. Повсюду искали работу, потом устроились на консервную фабрику, там и платили получше. Он нами перестал интересоваться. Как был
Вот тебе и Шаламанов, думал Коев, вернувшись в гостиницу. Он намеревался позвонить Пантере, может, сообща что-нибудь придумают… Вдруг телефон резко зазвонил. Коев даже вздрогнул. Звонили снизу, просили взять пакет, который оставила ему сестра. Она два раза приходила, но не застала и попросила передать… Коев спустился на лифте, взял пакет и почти бегом вернулся к себе в номер. Вскрыв пакет, он вынул блокнот и записку от сестры:
«Марин, нашла этот блокнот, думаю, он тебе может сгодиться. Не уезжай, не дав о себе знать!»
Марин Коев повертел в руках блокнот, стал перелистывать. В дверь постучали. В комнату вошел Пантера.
— Здорово, интеллигенция! — раздался его зычный голос. — Давай, одевайся, и пошли в берлогу того…
— Чью берлогу?
— Там на месте увидишь.
Марин Коев быстро оделся. У гостиницы их ожидала «Волга». Он попробовал было узнать, куда они едут, но увидев, что Пантера уткнулся в какие-то бумаги, промолчал.
Спустя некоторое время они въехали в один из переулков Вароши, сплошь застроенный складами, пакгаузами, загроможденный штабелями бревен. Павел остановил машину. Они вышли и направились по крутой тропинке, петляющей меж домов. Вскоре вышли на ровную полянку, упиравшуюся в холм, другой ее край обрамляла река. У самого берега не то сарай, не то барак какой. У входа стоял милиционер. Пантера открыл дверь и пригласил Коева войти.
— Вот она, звериная берлога, — торжественно объявил он.
Коев посмотрел на него в полном недоумении.
— Тут мы нашли кое-какие вещички, так попрошу тебя осмотреть их.
Он подошел к единственному шкафу в помещении. Остальные предметы, грубо сколоченные из случайно найденных материалов, были оклеены плакатами и цветными календарями.
— Загляни-ка сюда!
Коев подошел поближе.
— Осторожно, не провались, доски-то прогнили…
В досках местами зияли дыры. В воздухе стоял запах смазочного масла и бензина. Грязная лампочка, свисавшая с потолка, неярко освещала все кругом.
Коев заглянул в шкаф. При тусклом освещении он сперва даже не смог сообразить, что там лежит, но потом, когда глаза привыкли, различил стопку тетрадей и снимки. Взяв самый верхний, он даже воскликнул от удивления. Это была фотография отца.
— Как сюда попала эта фотокарточка?
— Потом разберемся. Взгляни на тетрадки.
Коев перебрал тетради.
— Но это же все записки отца…
— Как раз это я и надеялся от тебя услышать. Присмотрись к пометкам.
Только сейчас Коев заметил подчеркнутые Старым абзацы, вписанные вразброску адреса.
— Как все это здесь оказалось?
— В том-то и дело, — загадочно взглянул на него Пантера. — Пока важно, чтобы ты опознал вещи Старого.
— Тут сомнений быть не может, его эти вещи.
— А фотография?
— И фотография его.
— Все ясно, — коротко повторил свое излюбленное изречение Пантера. — Ну, потопали.
Коев еще раз окинул взглядом помещение. За сундуком несколько досок было оторвано, и одна из них раскачивалась под порывами ветра.
— А там что?
— Через это отверстие он улизнул, когда мы постучались. Ничего, никуда он не денется. Теперь, можно сказать, пташка в наших руках — все ходы и выходы перекрыты. И все же любопытно, что он предпримет. Очень даже любопытно…
— Так кто же он?
Пантера подошел вплотную.
— Ни за что не поверишь, если скажу.
Подбежал Павел.
— Товарищ подполковник, у майора Аврамова срочное сообщение.
Начальник поспешил к машине. О чем они переговаривались по радиотелефону, Коев не слышал.
— Немедленно в управление, — бросил Пантера Павлу. — Тебя, Марин, подбросим в гостиницу.
Подполковник сел рядом с шофером и взял трубку.
— Митев! Приготовиться к выезду. С Аврамовым ждите меня у входа!