Молчи или умри
Шрифт:
— А сейчас ты узнал бы его?
— Сомневаюсь. Лицо смутно вижу, одни усы запомнились. Высокий был… Ростом с Шаламанова…
Зазвонил телефон. Пантера поднял трубку.
— Да. Слушаю… Что? — Он взглянул на Коева. — Давай по порядку. Говори человеческим языком. Так. Понятно. Янко пусть там останется. Ни на минуту не отлучаться! А ты бегом сюда…
Не давая никаких объяснений, подполковник набрал номер.
— Аврамов? Слушай меня внимательно. Случилось непредвиденное. Срочно выезжаем к Соломону. Послал своих ребят узнать, не вернулся
Он нажал кнопку звонка. Вошла Эли.
— Капитана Митева ко мне!
Девушка кивнула и вышла.
Спустя мгновение появился Митев.
— Срочно собери оперативную группу!
— Слушаюсь, товарищ подполковник!
Дальше события разворачивались с головокружительной быстротой, так что Коев вряд ли смог восстановить все по порядку. Подъехали машины. Аврамов, Пантера и Коев сели к Павлу. Вслед за ними шли еще две машины.
Двор Соломона был объят глубокой тишиной, словно спал беспробудным сном. Янко, одетый в спортивную куртку, вынырнул из темноты и доложил обо всем подполковнику. Врачи без промедления устремились к женщине. Кона лежала на лестнице в довольно неестественной позе, с широко раскинутыми руками. Волосы рассыпались, закрывая лицо.
Санитары положили ее на носилки. Ударили ее или сама поскользнулась на крутых ступеньках? Подполковник приказал:
— Как только придет в сознание, допросите.
Капитан тщательно осматривал лестницу, выискивая вещественные доказательства. Яркий свет фонарика выхватывал из темноты малейшие трещинки, царапины. На верхней площадке виднелись следы обуви. Капитан сделал промер и распорядился насчет снимков.
— Следы только на площадке. На ступеньках, вероятно, они стерты упавшим телом, — обернулся капитан к Коеву. — Вот взгляните, обувь сорок третьего размера. Рослый мужчина. Кроме того, были найдены обрывок газеты, карандаш, пуговица — все это было самым тщательным образом описано.
— Никогда заранее нельзя сказать, что важно, а что нет. Порой одна пуговица может много рассказать.
Повертевшись в комнате Соломона, где все осталось нетронутым, Коев обратился к Пантере:
— Ну, хоть что-нибудь нашли?
— Надеюсь, не зря трудимся.
— Особых улик я не вижу…
— Пока и я их не вижу, но как вот исследуем отпечатки пальцев, следы, капли крови, тогда многое прояснится. Это, брат, целая наука.
— Конечно. И все-таки явных признаков совершенного преступления нет.
— Опытный преступник редко их оставляет.
— Это и младенцу ясно, хотя бывает, что преступление совершается в состоянии аффекта…
— В данном случае это не так.
— Какие у тебя предположения?
— Обстановка-то в общем спокойная. Никаких признаков насилия, соседи ничего не слышали. Вероятней всего Кону специально подстерегали. Может, случайно споткнулась. Все могло случиться.
— Но в конкретной обстановке…
— Намекаешь на исчезновение Соломона?
— Хоть бы и так.
— Вот в том-то и дело… ну, пошли. Тут и без нас справятся, народ опытный.
Они сели в машину. Возле управления Пантера вышел, крепко пожав
— Иди отдыхай. Тебя проводит вот этот парень.
— Зачем?..
— Только на ночь.
— Ни к чему все это…
— Чтобы снова «дипломат» не утащили, — засмеялся Пантера.
Провожатый оказался очень симпатичным парнем. Он вошел вместе с Коевым в номер, осмотрелся, пожелал спокойной ночи и закрыл за собой дверь. Коев успел заметить, что он устроился в глубоком кресле в фойе.
Коев решил принять снотворное. За короткий срок столько пришлось пережить, что, казалось, натянутые до предела нервы не выдержат. Он сел, выпил глоток водки, спустя некоторое время глаза будто стали смыкаться. В комнате еще витал слабый запах Аниных духов… Кона в больнице… У Коева сжалось сердце: хоть бы ее спасли. Он вспомнил, как всего несколько часов назад эта женщина угощала его вареньем. Кому она помешала? А что если Соломон не один домой вернулся и, чтобы избавиться от лишнего свидетеля… что за чушь! Разве он может поднять руку на собственную племянницу? Да, но тот, другой… А не замешана ли она сама в эту историю? Если знает спутника Соломона… Нет, что-то не верится. Вела себя так дружелюбно, без всякого притворства. Скорее всего она стала жертвой чьей-то темной игры. Но чьей?
Коев набрал софийский номер телефона. Никто не подходил. Он немного подождал, но вдруг вспомнил, что по четвергам Аня обычно ходит в оперу…
Коев быстро разделся и лег, погасив лампу, однако уснуть не мог. Сон бежал. Пролежав без сна часа два, Марин позвонил Пантере. Тот все еще был на работе.
— Что это тебя сон не берет? — удивился подполковник.
— Да что-то расхотелось спать. Как женщина?
— Все еще не приходила в сознание.
— Говорил с врачами?
— Они никаких гарантий не дают.
— Что ж, будем ждать.
— Ничего другого не остается. Да ты спи. Ох, я бы на твоем месте завалился, уже десятый бы сон видел… и сто колоколов не могли бы разбудить.
— Ну что ж, попробую… Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Утро выдалось солнечное. Даже не скажешь, что уже осень. Единственный туманный день, целомудренно скрывший его счастливую ночь с Аней… Коев спустился в ресторан позавтракать. Заказал себе яичницу и кофе.
Администратор отлично знал, кто такой Марин Коев, и достаточно было гостю поднять голову, как администратор уже стоял у столика. Неизвестно почему, он считал Коева профессором, так и обращался к нему почтительно: «товарищ профессор».
С соседнего стола на Коева пристально смотрел какой-то человек. Марин украдкой оглядел его, но не мог вспомнить, откуда он его знает. Неожиданно человек широко улыбнулся и Коев вдруг узнал в нем дальнего родственника по материнской линии.
— Иван! — воскликнул Коев.
Родственник был несколько глуховат, но оклик Марина услышал и подошел к столику.
— Здравствуй, рад тебя видеть! Я не узнал тебя сразу, — оправдывался Коев.
Иван был старше Коева лет на десять. Когда-то держал ателье по ремонту велосипедов.